КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Этой формуле следуют германские фирмы, которые потеряли надежду на бизнес в России. Они продолжают тенденцию идеи «Уноси ноги, пока цел», которой следовали в 2015 году более 400 представительств и филиалов немецких фирм, а также юридических лиц с немецким участием.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Общепринятое мнение: для немецкого бизнеса в РФ главное препятствие для инвестиций – санкции, которые с вероятностью 99,9 процента будут с 1 августа 2016 года пролонгированы Западом.
Как объясняют политики этот инструмент? «Санкции – это политический ответ России. Мы готовы их снять, как только увидим, что Россия сворачивает свое военное присутствие на Украине и соблюдает нормы международного права. До тех пор санкции сохранятся. В противном случае Запад потеряет свой авторитет», – объясняет ситуацию Норберт Рёттген, глава комитета бундестага по внешней политике.
На самом деле, германские деловые круги менее всего опасаются санкций. Они были определяющими в 2014 году, когда были введены. Санкции показательны и сегодня, но тема эта по степени важности на втором или даже третьем месте, подчеркивает глава Германо-российской внешнеторговой палаты Маттиас Шепп. Даже если предположить, что в ближайшее время они будут сняты, экономический эффект в краткосрочной перспективе окажется незначительным.
В прошлом году ВВП России сократился почти на 3,7 процента. Чтобы стимулировать рост экономики, необходимо привлекать иностранные инвестиции, настаивает председатель Центра стратегических разработок Алексей Кудрин. Но что же нужно, чтобы начали вкладывать деньги в Россию иностранные компании, среди которых немало желающих из числа немецких?
Нужно учитывать психологию немецкого менеджера. Он любит просчитывать целый ряд факторов – от возможностей для расширения бизнеса до создания достойных условий для сотрудников. Проще говоря, масштаб перспектив и гарантии высокой работоспособности подчиненных.
А перспективы немецких компаний на российском рынке в последние годы зависят от многих факторов: цен на нефть, курса рубля, от того, будут ли продлены западные санкции в отношении России. Но основная причина того, что дела в российской экономике идут, мягко говоря, погано, заключается не в санкциях и не в ценах на нефть. Нет структурных реформ, которые необходимо было провести давно.
При этом немцы констатируют: РФ сделала не все для решения этих проблем в экономике. Еще проще – ничего не сделала для того, чтобы бизнесмен в России (отечественный или иностранный) чувствовал себя в малом и среднем сегменте бизнеса (а он в ФРГ основной) защищенным в правовом отношении.
Немецкий бизнес убежден: санкции – не главное препятствие для инвестиций в России. И чем больше осторожничают предприниматели, склонные пока лишь к одному мнению «Бизнес в России несет гораздо больше рисков, чем хотелось бы», тем сильнее наседает на них Кремль, привычно рисующий потемкинские деревни.
Полгода назад российский министр промышленности и торговли Денис Мантуров расписывал немецким предпринимателям в Берлине выгоды инвестирования в России. В конце мая – начале июня в Германии побывал министр экономического развития Алексей Улюкаев, который встречался с представителями деловых кругов Баден-Вюртемберга, одной из крупнейших и самых (с точки зрения России) экономически привлекательных федеральных земель в ФРГ, а затем и Баварии, тоже весьма продвинутом регионе Германии.
«В рамках переговоров планируется обсудить текущее состояние торгово-экономического сотрудничества России с данными регионами ФРГ и перспективы реализации совместных инвестиционных проектов», — говорится в сообщении пресс-службы Минэкономразвития.
Однако выступления «перед широкой аудиторией предпринимателей Германии», как говорилось на сайте МИА «Россия сегодня», судя по полному отсутствию информации и комментариев на эту тему в СМИ ФРГ, впечатления на эту аудиторию не произвело. Заданная цель, которая обозначена весьма оптимистично, не была достигнута даже несмотря на то, что встречи Улюкаева проходили в рамках договоренностей, достигнутых во время визита в Москву премьер-министра Баварии Хорста Зеехофера.
В чем причина коллективного молчания немецких СМИ? На этот вопрос ответил в Интернете комментатор под ником Вячеслав Юрьевич: «Раз Улюкаев взялся за это дело, то провал на переговорах гарантирован. Вполне возможно, что именно за этим его и послали – лучшую кандидатуру для этого подобрать трудно».
Ситуация один в один напоминает события ноября 2009 года, когда в Берлине состоялась конференция по Ираку. Ей предшествовало заявление иракского министра финансов Баяна Джабра: Ираку потребуется для восстановления 400 млрд евро. Идея, если упрощенно, звучит так: немцы должны поспешить, не то разберут все привлекательные предложения, и останутся они ни с чем.
Как же отреагировали немцы на призывы поскорее вкладывать капиталы в иракскую экономику? Скажем сразу: весьма сдержанно. Очень уж они напоминали методы, которые применяют торговцы на турецких базарах Берлина, Гамбурга, Дуйсбурга.
Иракских чиновников всегда можно купить – это снижало инвестиционную привлекательность Ирака. Немецкие бизнесмены говорят по такому поводу, что «в зерне попадается больше песка, чем хотелось бы», намекая: германо-иракские экономические связи могли бы быть прочней и разносторонней, если бы европейская сторона имела больше гарантий продвижения на рынок.
Резерв немецких ожиданий определенным образом себя исчерпал; по крайней мере, ждать в ближне- и среднесрочной перспективе активизации немецкого инвестора в лице средних предприятий не приходится. Перед лицом подобной перспективы Багдад применяет испытанный прием: в игру вступают посулы высоких процентов прибыли. Иракские посредники в составе комиссий различного уровня вступают в коммерческую игру, варьируя прибавки от десяти до ста процентов.
Все это выглядит забавно и экзотично только на первых порах. Со временем немецкий предприниматель понимает, что с ним обходятся совсем не так, как было обусловлено ранее. Он – носитель менталитета, который не учитывается жителями Ирака, обладающими психологией «сделка – любой ценой». Немцы могут стерпеть манипуляции лишь один-максимум два раза; когда они убеждаются в том, что с ними поступают нечестно, дальнейшие переговоры с ними просто бессмысленны, даже если в сделку вступают очень влиятельные посредники.
То, что с ними поступают непорядочно, очевидно. Немцы уже неоднократно жалели, что позарились на бизнес в Ираке. Впрочем, в основном, это – новички в немецко-иракском сотрудничестве.
В ходе посещения ФРГ руководителями иракской торгово-промышленной палаты (21-22.01.2009), призванного закрепить переговорный процесс после визита в Германию премьер-министра Нури аль-Малики (22.07.2008), состоялись встречи, в которых участвовали 60 немецких бизнесменов. На аналогичной двухсторонней встрече в Берлине (25.06.-01.07.2009) присутствовало 120 представителей ФРГ. Приглашение на Первый иракский форум по инвестированию и бизнесу получили 200 немецких предпринимателей, реально участвовало около 100. Таким образом, налицо падение интереса с немецкой стороны.
Риски ведения германского бизнеса в Ираке остаются высоки, и немцы, обычно трезво рассчитывающие перспективы, возможности и вероятность потерь, предпочитают дожидаться лучших времен, когда капитал сможет работать по законам, принятым в цивилизованном мире. Вкладывать средства в проекты без твердых гарантий возврата инвестиций и получения дивидендов они не собираются.
Смысл агиток из уст российских министров один: не бойтесь, господа, вкладывайтесь в Россию, за это все вам сторицей воздастся. Дескать, пока другие члены ЕС не мычат-не телятся, вы уже отхапаете крупный сегмент российской экономики и будете получать крупные дивиденды.
Российская экономика – понятие во многом условное. 70 процентов промышленного оборудования РФ еще к началу 2000-х было изношено, тогда как при 78 процентах оно считается аварийным. Видимо, оно и стало аварийным за прошедшие 15 лет. Таким образом, немцам предлагают использовать не технологический комплекс, полностью пришедший в металлолом, а переоснастить предприятия, использовав коробки корпусов и прилегающие территории.
То есть начинать все с нуля. При этом есть наличие высокого уровня коррупции и сращивание чекистско-уголовного капитала, при которых можно в одночасье лишиться налаженного тобой производства. А правовая система, обслуживающая интересы этих криминальных структур, способна будет вынести решение исключительно в пользу коррупционеров – паханов, независимо от того, пасут ли они общак, сидят ли в Госдуме или сажают в тюрьмы оппозиционеров.
Вот чего боятся немцы в России – очутиться бесправными. Собирают чемоданы. И ходу, пока голова цела. Отсюда и результат: в прошлом году, по данным Германо-российской внешнеторговой палаты (AHK), в России закрылось более 400 представительств и филиалов немецких фирм. Эксперт по вопросам внешней торговли в Институте немецкой экономики в Кельне Галина Колев говорит, понятно, языком дипломатичным: «Экономическая ситуация в России такова, что немецкие и другие западные инвесторы с осторожностью смотрят на возможности сотрудничества. Именно этим во многом и обусловлена такая активная кампания россиян по привлечению немецких инвесторов».
Согласно обнародованному в апреле прогнозу Всемирного банка, в 2016 году российскую экономику вновь ожидает спад – на этот раз на 1,9 процента, что тоже весьма прилично в масштабах огромного государства. Иными словами, ситуация критическая, меры нужны неотложные. Германский инвестор – по мнению Кремля – должен поверить в лучшие заверения засланных казачков.
Но – поверил ли?
Представители немецкого бизнеса и до судьбоносных поездок в ФРГ Мантурова и Улюкаева констатировали, что в России действительно сделано слишком мало как для поддержки малого и среднего предпринимательства, так и по другим проблемам – диверсификации экономики и ухода от нефтегазовой зависимости, подчеркивает глава Восточного комитета немецкой экономики Михаэль Хармс.
В принципе, он сомневается, что санкции будут отменены. Однако если это и произойдет, рассуждает он, западные банки все равно будут подходить к финансированию проектов в России с большой осторожностью.
Галина Колев делает оговорку: даже если ЕС решит отказаться от штрафных мер, а российская экономика вновь начнет расти (а это вероятно лишь в 2017 году), это не значит, что РФ немедленно станет магнитом для инвесторов. По ее словам, рост инвестиций сдерживают не геополитические, а структурные проблемы в российской экономике, прежде всего зависимость от нефтегазовых доходов и высокий уровень коррупции.
Печальный опыт был обретен немцами в 2015-м. 400 потерянных для России немецких фирм действовали в пищевой промышленности и машиностроении, то есть в тех отраслях, которые в первую очередь почувствовали на себе негативный эффект санкционной войны между Россией и ЕС. Рынок покинули главным образом средние предприятия, для которых закрытие представительств означает, как правило, полный уход с рынка.
Потеря 400 фирм не была воспринята Россией как сигнал о тотальном ухудшении экономической ситуации в стране. Между тем, немцы оказались в проигрыше: резкая девальвация рубля привела к серьезному удорожанию оборудования и запчастей, которое немецкие фирмы, локализовавшие производство в России, закупали за рубежом.
Пострадали крупные работодатели. В середине 2015 года было прекращено производство на заводе немецкого автоконцерна Opel под Санкт-Петербургом. Бизнес в России свернул и немецкий медиахолдинг Axel Springer, выпускавший русскоязычные версии журналов Forbes, OK! и GEО. Производитель спортивных товаров Adidas решил закрыть 200 российских магазинов, которые оказались «недостаточно эффективны». Даже не начавшись, завершились некоторые проекты немецких компаний. К примеру, так и не заработала сеть продовольственных дискаунтеров Plus немецкой Tengelmann Group, планировавшей до 2020 года открыть в России 150 магазинов, в том числе 12 из них – в 2015 году.
Сокращение присутствия немецкого бизнеса на рынке РФ говорит «об изменениях в контурах развития страны», рассуждает директор Института миграционной политики в Берлине Ольга Гулина. «Бизнесу нужна свобода, это его толчок к развитию и гарантия роста экономики. Исчезает свобода, сжимаются рамки развития – уходит и бизнес», – отмечает она. Гулина указывает на реализацию наихудшего для немецкого бизнеса сценария: уход с рынка и сворачивание краткосрочных и долгосрочных проектов.
– Экономический эффект будет, – улыбаются с немецких трибун российские министры. – Мы приглашаем Германию к участию в приватизации крупных госкомпаний и банков, среди которых «Роснефть», «Башнефть», «Совкомфлот» и ВТБ.
Обитатели Кремля словно не слышат возражения немцев: речь идет о продолжении нефтяной зависимости российской экономии – как раз этого и боятся вероятные германские инвесторы.
– Эффект будет, мы верим вам, – отвечают немецкие эксперты. – Но знаем точно: ситуации, когда сегодня проснулись, санкции сняты, а завтра все расцветет – такого не будет.
Согласно статистике ЦБ, в прошлом году Германия, вопреки общему понижающему тренду, стала одним из лидеров по темпам прироста прямых иностранных инвестиций в Россию. Их размер взлетел с 349 миллионов долларов в 2014 году до 1,4 миллиарда долларов в 2015 году.
Но случилось это не потому, что у немцев вдруг пробудился колоссальный аппетит, из-за чего вдруг пораспахивались кошельки. Главный экономист финансовой группы БКС Владимир Тихомиров считает, что речь идет о проектах, начатых немецкими инвесторами еще до начала геополитического кризиса, то есть в 2012 или 2013 году. Он предположил: на 2015 год просто пришлась стадия инвестирования – этим, вероятно, и обусловлен такой скачок.
Ну а пока… Для экономического подъема России необходимо обеспечить рост инвестиций в семь-восемь процентов ежегодно. Об этом 3 июня, заявил знакомый нам глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев. Без этого невозможно выйти на те параметры, которые нужны для экономического восстановления, считает чиновник.
Улюкаев уже после безуспешного визита в ФРГ продолжает призывать немецких бизнесменов инвестировать в Россию. «Компании сейчас действительно дешевы, наши затраты на рабочую силу ниже, чем в Китае, цены на акции упали, все дешево. Если вы покупаете по низким ценам, то это означает, что вы можете получить большую прибыль».
В таких случаях говорят: ваши бы слова да Богу в уши. Да беда в том, что не только Всевышний, но и сами россияне предпочитают пропускать эти слова мимо ушей. Самые образованные среди них готовы при первой возможности покинуть родину. Около 42 процентов топ-менеджеров в принципе планируют переехать из России в другую страну, как свидетельствуют данные опроса, проведенного одной из ведущих российских консалтинговых компаний в области управления персоналом – «Агентством Контакт».
В тройку самых популярных стран для возможного переезда вошли США – о желании перебраться туда заявили 22 процента опрошенных, Германия (17 процентов) и Великобритания (11 процентов).
Как же могут удержаться в рамках российского государства германские фирмы, если сами россияне спешат унести ноги куда подальше?! Ведомство господина Улюкаева спрогнозировало в 2016 году снижение ВВП России на 0,2 процента, тогда как Всемирный банк (ВБ) – на 1,2 процента на фоне «падения объемов частных инвестиций и потребления». Расхождения существенные.
Но надо понимать: это все те же потемкинские деревни – излюбленный прием россиян выдавать желаемое за действительное.
Александр МЕЛАМЕД
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.