Живая душа мастера

В Мемориальном музее «Творческая мастерская театрального художника Д.Л. Боровского» с середины нынешнего лета проходит удивительная выставка «Макетные человечки Давида Боровского». Вернисаж ее приурочен был ко дню рождения классика отечественной и мировой сценографии (2 июля 2016 года) и прошел в выделенном для проведения выставок пространстве квартиры жилого дома в одном из арбатских переулков Москвы. Экспозицию выставки, как и все, что делается в Мастерской Давида Боровского с тех пор, как она стала отделом Государственного центрального музея театрального искусства имени А.А. Бахрушина, подготовил Александр Боровский, сын Давида Боровского, театральный художник и дизайнер.

Основу выставки составили вырезанные художником фигурки, которые нужны были ему для того, чтобы в макетах театральных спектаклей (а их он оформил полторы сотни) задать пропорцию между актером и декорацией. Сами по себе эти миниатюрные изображения размером в 10-15 см (на глаз), несомненно, есть произведения искусство, поскольку они не просто фиксируют позу статичной фигурки, а выявляют и ее характер. Что заметно не только тогда, когда видит их в стеклянной витрине, которая опоясывает выбеленную площадку выставочного зала, но и потому, что Александр Боровский увеличил некоторые из них до размера чуть больше человеческого роста. И тогда, когда они, с приязнью и искусностью воссозданные, видишь их в проеме окон (вертикаль) или лежащих на громадном вытянутом столе (горизонталь), чувствуешь, что это не просто подручный материал, не только трафарет, раскрашенный и почти как кукла в руках артиста оживший, а нечто большее, что имеет не прикладное исключительно, а и несомненное художественное значение. Часть макета, то, что делало воссозданное в нем пространство театральной сцены полным жизни, движения и токов слова и жеста.

Двигаясь по линии витрины с человечками, замечаешь как будто и кадры из кино, запись спектакля, но без звука, поскольку каждая фигурка тут, самостоятельная и существовавшая когда-то в ауре очередного спектакля, который оформлял Давид Боровский, теперь сама стала фрагментом спектакля, который буквально на глазах посетителей Мастерской уникального сценографа разыгрывается на глазах каждого нового зрителя, пришедшего в московский дом с высокими потолками, где на одном из этажей находится музейная экспозиция, минималистически и с душой выстроенная Александром Боровским, в память об отце, о том, чем он был для сына — близким человеком и мастером.

Выставка «Макетные человечки Давида Боровского» — десятая за четыре года существования музейной институции. Предполагалось, что каждый год будет демонстрироваться сценография нескольких спектаклей, в постановках которых участвовал Давид Боровский. (Учитывая, что таких спектаклей 150, очевидно, что только для того, чтобы показать часть из сделанного художником-сценографом, потребовалось бы несколько десятков лет.) Поэтому в работе музея в этом контексте — свободный график. Так, здесь демонстрировалась выставка фотографий, которые снимал Давид Боровский. О том, что они были столь же совершенны и лаконичны, пронизаны талантом и невероятным умением видет и передавать все, что есть реальность, можно судить по фотографии Марины Боровской, жены художника, которой, к сожалению, уже нет с нами. (Заметим, что даже за малый срок существования новой музейной институции, в ней сложилась своя традиция — после окончания очередной выставки что-то оставлять в основной экспозиции на память о ней. И фотография Марины Боровской есть дань такой замечательной инициативе, которая ясно и просто вписывается как в суть данного музейного пространства, так и в атмосферу творчества Давида Боровского, точного, даже изысканного до афористичности, одухотворенного и истинно театрального в своих несомненных достижениях и находках.)

Александр Боровский разделил пространство мастерской Давида Боровского на три части — две музейные и одну официальную. При входе в музей-квартиру-мастерскую видишь сразу же афишу спектакля «Мастер и Маргарита» театра на Таганке (здесь Давид Боровский был главным художником больше 30 лет, до вынужденного ухода из театра Юлия Любимова). А за проемом двери — его фотография в полный рост, будто бы только что пришедшего с улицы. Здесь — официальное пространство — на всю стену снизу доверху стеллажи с книгами и папками, громадный стол, маленький стол подборка книг, где речь идет о творчестве Давида Боровского.

Войдя, собственно говоря, в музейную часть экспозиции, оказываешься перед стеной, на которой плотно, сплошняком, без зазора расположены семейные и иные фотографии Давида Боровского, документы, связанные с его жизнью и творчеством. Несомненно, что подобные раритеры — естественны для любой постоянной экспозиции, но здесь они не под стеклом, а прямо перед глазами, их можно рассматривать сколь угодно времени, поскольку в них вся биография художника-сценографа, который в 14 лет начал работать в театре (Киевском, имени Леси Украинки учеником декоратора) до артефактов, свидетельствующих о его успехах на поприще сценографа непревзойденного дарования и исключительной выразительности.

Эта стена документов, в чем-то напоминающая кабинет Юрия Любимова в Театре на Таганке, исписанный автографами именитых гостей и друзей театра, есть продолжение узкого коридора, пройдя который оказываешься в сравнительно просторном (в нем нет ничего из мебели, кроме четырех стульев как бы из чеховских времен и второго стола). Зал этот отлично освещен верхним светом, так что остается ощущение одновременно и торжественности, и праздничности. Здесь не только проходят выставки, а и устраиваются презентации книг известных художников-сценографов, которые, по словам хранителя экспозиции, Нинель Хасбулатовны Исмаиловой, считают Мастерскую Давида Боровского клубом, местом, где хорошо рассказать о новых работах, вспомнить мастера, бывшего их современником. Здесь же время от времени проходят небольшие сценические экзерсисы, что, по словам артистов, открывает в их игре что-то новое именно из-за того, что тут не холодный, неодушевленный музейный зал, а место, не утратившее бывшей в нем жизни и творчества.

Здесь же, за еще одной стеной, небольшая комната-мастерская — рабочий стол, стеллажи с макетами (дизайн Александра Боровского). То есть, воссоздано время и место творчества Давида Боровского, просто, но не безыскусно, с определенным шармом, что укрепляет, сохраняет и упрочивает харизму этого места.

Сюда приходят студенты, знакомятся с коллекцией художественных раритетов — тем, что и как делал Давид Боровский, так что мастерская не только клуб сценографов, а и методический кабинет, правда, без заорганизованности и музейно тишины и заданного почитания перед раритетностью показываемого. Пиетет здесь несомненен. И он чувствуется в любой детали, в каждой подробности того, что сделал Александр Боровский в память об отце, продолжая диалог с ним и после его ухода в небытие.

Необходимо сказать и о непростой истории создания Мастерской Давида Боровского, как музейной данности. Филиалами Театрального музея Бахрушина являются Дом-музей Островского (драматурга), Щепкина и Ермоловой (артистов), а также музеи-квартиры Мейерхольда и Плучека (режиссеров), Улановой, Мироновой и Менакера (актеров).

Директору Театрального музея Бахрушина Дмитрию Викторовичу Родионову пришлось несколько лет (умер Давид Боровский в 2006 году, открытие его Мастерской как филиала музея Бахрушина состоялось в 2012 году), чтобы убедить власти разных уровней, что такой музей нужен городу, что наследие выдающегося сценографа двадцатого века не может быть потеряно для российской культуры и истории. И в том, что через 6 долгих лет после смерти Давида Боровского из обжитого им помещения удалось создать самодостаточный и в своем роде штучный экспозиционный проект — несомненная заслуга Дмитрия В. Родионова, который, в том числе, участвовал в вернисаже выставки «Макетные человечки Давида Боровского».

Руководителя новой части музейно экспозиции, входящей в состав Музея Бахрушина, является Нинель Хасбулатовна Исмаилова (именно она провела для нас с женой лаконичную, информативную и воодушевленную мини-экскурсию по Мастерской Давида Боровского.)

Нинель Хасбулатовна знакома была с Давидом Боровским с начала шестидесятых годов, с тех пор, как работала в отделе культуре еще аджубеевских известий.

И закономерно, что именно ей Марина Боровская, вдова мастера сценического оформления, предложила взяться за работу в Мастерской Давида Бобровского. Для Нинель Исмаиловой эти помещения — дом близкого, хорошо знакомого человека, о котором она знает много и рассказывает емко и достоверно.

Таким образом, все, кто имеет прямое отношение к возникновению данного артобъекта — директор Театрального музея Бахрушина Дмитрий Родионов, Александр Боровский, Нинель Исмаилова, и те, кто на разных этапах становления музея Давида Боровского помогали и помогают его развитию, продолжению того, что начато, обозначено с момента решения вопроса о его создании — те, кто прежде всего неравнодушен не только к творчеству конкретного художника-сценографа, а к театру, к истории отечественной культуры, к которой Давид Боровский имеет самое непосредственное отношение не просто как автор декораций спектаклей, а шире — как один из тех, кто способствовал формированию общественного мнения, представлению об истинных ценностях, о смысле жизни, об ответственности, вкусе и совести. Что больше чем искусство, будучи призванием и подвижничеством, которые получили достойную и заслуженную перспективу продолжения во времени и пространстве благодаря тому, что частный акт творческой деятельности получил статус раритета и художественной вершины, будучи образцом и мастерства, и человеческого достоинства, о чем свидетельствуют как факты из биографии Давида Боровского, так и его поступки, трудные решения, которые он принимал.

Его жизнь только со стороны, на первый взгляд кажется благополучной. Таковой она, наверное, и была для него, человека сделавшего самого себя, состоявшегося и преодолевшего трудности и препятствия.

Главное достоинство Мастерской Давида Боровского состоит, на мой взгляд, как раз в том, что здесь удалось сохранить в непосредственной, нерасторжимой целостности личное и профессиональное, что немаловажно для восприятия осуществленного Давидом Боровским в театре и вне его, судьбы мужественного и невероятно талантливого человека, всего почти добившегося в своей жизни целеустремленностью, трудом и самообразованием, воспринимающего все, что его окружало, без равнодушия и усталости жить, искренно, прямо и непосредственно. Как действо подлинное и длящееся без пауз и без длиннот, как хороший спектакль, где нет ничего лишнего, а есть правда и проживание каждого мгновения как многозначной данности бытия.

Илья Абель