Вышли мы все из Египта…

Как обычно, в преддверии Песаха в Музее Израиля откроется выставка пасхальных агадот, изданных в разные эпохи и в разных странах, с комментариями великих раввинов и иллюстрациями великих еврейских художников

На этой выставке у любого любителя книг и иудаики всегда разбегаются глаза, и обойти ее за один раз непросто. Думается, и на этот раз она будет не менее увлекательной. Но если вы окажетесь в дни праздника в Музее Израиля, не откажите себе в удовольствии и посмотрите пасхальные агадот, выпущенные на Земле Израиля до провозглашения государства и в его первые дни. Тогда вы, возможно, поймете, насколько актуален для нас этот праздник и как интересно можно провести пасхальный седер.

Вот перед нами “Пасхальная агада”, выпущенная в 1948 году за считанные недели до провозглашения государства, жителями Кфар-Шмарьягу, тогда совсем небольшого поселка в центре страны. Дело в том, что Песах 1948 года совпал с 10-летием создания поселка, и его обитатели думали вначале выпустить памятную брошюру в честь этого события, однако затем им пришла в голову идея совместить события. Так и появилась на свет знаменитая “Агада Кфар-Шмарьягу”, в которой традиционный текст пасхального сказания перемежается время от времени отрывками, написанными его жителями. Например, после знаменитого отрывка “Рабами мы были…” идет следующая “отсебятина”: “Мы были свободными людьми. Мы, сегодняшние жители Кфар-Шмарьягу, жили в земле Ашкеназ и были бизнесменами, адвокатами, врачами, писателями и художниками. Мы не взращивали наши виноградники, не знали языка наших праотцев и праматерей, мы учились в школах других народов и забыли наши священные книги. Когда встал между нами человек по имени Биньямин-Зеэв Герцль и призвал нас подняться в землю отцов наших, мы не впустили его слова в уши наши. Мы не хотели идти в землю, что была обетована нам, желали оставаться в земле чужой, у своих горшков с мясом. Мы не знали, что родит завтрашний день…”

Есть там и другие вкрапления — о том, как бывшие врачи и адвокаты вгрызались в землю и высаживали в ней сады и виноградники, о том, как им пришлось защищать ее с оружием в руках… Особо подчеркивается фраза, которая для составителей “Агады Кфар-Шмарьягу”, видимо, была наиважнейшей, так как отражала их собственное самоощущение: “В каждом поколении человек обязан видеть себя самого так, как будто это он вышел из Египта…”

В 1935 году своя первая “Пасхальная агада” была выпущена и в кибуце Гиват-Бренер. В ней тоже кратко рассказывается история кибуца: весной 1928 года, еще до официального провозглашения о его создании, группа еврейских юношей и девушек поднялась на холм, где предстояло возникнуть кибуцу, и отпраздновала там Песах. Праздничный стол был накрыт на старой винной бочке, вокруг которой читалась “Агада”, пелись песни и велись хороводы. А потому, говорилось в “Агаде”, мы завещаем своим детям и внукам, всем, кто будет жить в кибуце после нас, чтобы они праздновали великий праздник Песах.

В 1937 году “Агада” был издана снова, но позади остался кровавый для евреев Палестины 1936 год, унесший и жизни кибуцников из Гиват-Бренера, поэтому рядом с традиционным текстом в ней идет следующая вставка: “Вспомним чистую кровь, пролитую дорогими нам павшими. Простри Святую десницу Твою над малым уделом нашим, который мы защищаем. Сохраним мы в своих сердцах имена наших павших товарищей…”

Сохранившееся издание “Агады” кибуца Дгания датируется 1945 годом. Помимо традиционного текста и собственных вставок, оно содержит вставки, посвященные Катастрофе: отрывки из стихов Бялика, из “Песни песней” и цитаты пророков, прежде всего из знаменитого видения Иехезкиэля о воскрешении мертвых, возвращении евреев в свою землю со все четырех концов света и ее возрождении.

Но еще раньше, в 1943 году, Кибуцное движение издало свой вариант “Агады” с целым рядом вставок, свидетельствующих о том, что евреи Израиля, вопреки распространенному мнению, знали о том, что происходит с их братьями и сестрами в Европе. Об этом, к примеру, говорит следующая вставка в канонический текст: “Вот мы готовы рассказать об исходе из Египта, о выходе из рабства на свободу, от гибели к спасению, ибо мы тоже часть этого народа, и дом этот — единственное, что осталось нам. И да будут слова “Агады” нам утешением, ибо даже в наше время, время бедствия и вопля братьев наших в странах галута, есть надежда, что вернется Израиль из дома рабства и наступит весна для народов…”

Теми же мотивами была проникнута “Агада”, изданная в 1940 году религиозным крылом Кибуцного движения, созданного выходцами из Германии и Франции. В целом она повторяет традиционный текст “Агады” и содержит множество комментариев, но включает в себя и множество специально подобранных отрывков из ТАНАХа, выражающих надежду на спасение евреев от рук злодеев. Следующую вставку предлагалось читать в тот год за пасхальным столом: “Страданиями Ты испытывал нас, но смерти не предал! Несмотря на льющуюся в рассеянии кровь братьев наших, празднуем мы и в этом году пасхальный седер. Вспоминаем мы исход из Египта и с трепетом спрашиваем Тебя: Страж Израиля, за что и доколе?!”.

Еще одним замечательным памятником той эпохи является изданная, как сейчас бы сказали, “самиздатом” в 1939 году “Пасхальная агада” кибуца Дгания. “Мы празднуем сегодня праздник всем обществом не только в память о давних исторических событиях, но и как наш личный праздник, праздник нашего избавления и нашей свободы”, — написано в предисловии к этому варианту “Агады”. Та ее часть, в которой говорится о сжигании хамеца, опять дополнена современной вставкой: “В эти дни, когда ненавистники наши хотят втоптать нас в грязь, сожжем хамец — ненависть друг к другу, которая порой сжигает нас изнутри, и да будет у нас праздник Песах, праздник нашей свободы, чистым от хамеца физического и духовного!”. Отрывок “Рабами мы были…” в этой “Агаде” резко отличался от традиционного и звучал следующим образом: “Рабами мы были фараону в Египте. Рабами мы были во всех других странах мира. И вот настало время, чтобы Он вывел нас рукою сильной и мышцей простертой, и вернулись мы в землю нашу. И история эта повторяется вновь и вновь, ибо вечна и неразрывна связь народа Израиля с землей Израиля”. И далее: “Мы сами вырвали себя из стран галута, вернулись на нашу землю и стали работать на ней. Мы начали строить здесь новую жизнь и новое общество. Так удостоились мы исполнить чаяния многих поколений наших предков. Велико наше счастье, но велика и ответственность, что легла на плечи наши…”

Но самым забавным в этой “Агаде” является ответ на традиционный вопрос “Чем отличается эта ночь от других ночей?”. В каноническом тексте, как известно, дан следующий ответ: “Ибо во все другие ночи мы можем есть и сидя прямо, и облокотившись, а в эту ночь — облокотившись”. Но в Дгании, как и во многих других кибуцах, дети питались в детском саду, отдельно от родителей. Поэтому кибуцная “Агада” отвечает на данный вопрос следующим образом: “Ибо во все остальные ночи нет у нас детей за столом, а в эту ночь мы сидим с ними вместе, облокотившись”.

Историки утверждают, что первые попытки уйти в той или иной степени от традиционного текста “Агады”, привязать его к современности и совместить “Агаду” с юмором, сделав праздник более веселым, предпринимались в различных еврейских общинах со второй половины 19 века. Так, евреи-социалисты выпустили в 1900 году в Кракове “Агаду”, в которой все египтяне изображались врагами пролетариата — банкирами, домовладельцами, раввинами и т.д. В роли угнетаемых евреев, само собой, выступали еврейские рабочие.

В 1923 году в таком же духе в Тель-Авиве была издана первая “либеральная” “Пасхальная агада”. “Мудрый сын” изображался в ней в виде британского наместника; нечестивый — в виде членов Арабского комитета, наивный — в образе ортодокса, представителя “старого ишува”, а “не умеющий задать вопрос” — в виде представителя нового, светского поколения евреев. “И не надо ему задавать вопросы. Лучше пусть не болтает языком, а сделает как можно больше дел для Земли Израиля”, — говорилось под картинкой с изображением этого сына. Традиционный текст в этой “Агаде” был оставлен почти без изменений, но дополнен текстами песен, стихов и карикатур на актуальные темы.

Одним из самых уникальных рукописных пасхальных сказаний считается “Агада шель Песах”, написанная и украшенная рисунками неизвестного художника, служившего в 5-й Еврейской транспортной бригаде, входившей в состав британской армии, базировавшейся на берегу Красного моря в Египте. Поскольку бойцы этой бригады встречали Песах в Египте и не могли из него выйти, это нашло свое отражение в их интерпретации “Агады”. “Не закончился Египет для Израиля, ибо вся планета стала для нас Египтом”, — говорится в авторском тексте этой “Агады”.

В 1944 году, после создания Еврейской бригады, на Песах 1945 года для ее бойцов было выпущено специальное издание “Агады” с каноническим текстом и многочисленными отрывками из современной и классической еврейской литературы. Есть там и оригинальные вставки, в том числе следующая: “Велик был Египет — как Европа сегодня, и не прерывается связь между поколениями от исхода из него до наших дней. От защитников Масады до защитников Тель-Хая, от хранителей стен Иерусалима до еврейских бойцов наших дней протянулась одна неразрывная цепь…”

Разговор о том, как в разные годы издавалась “Пасхальная агада”, можно вести бесконечно, и каждый на выставке агадот в Музее Израиля найдет для себя что-то интересное ему лично. Мне же почему-то вспомнился разговор, который в прошлом году состоялся у меня на такой выставке с одним из музейных работников (к сожалению, запамятовал его имя).

— По большому счету, эта выставка может стать руководством к действию. Почти у каждой еврейской семьи своя история “исхода из Египта”, а при нынешних возможностях полиграфии многие за относительно небольшие деньги могут позволить себе выпустить собственный, семейный вариант “Агады”, в который включит эту историю, семейные предания, анекдоты и т.д. В результате седер может получиться просто незабываемым, — сказал он.

По-моему, неплохая идея. Хотите попробовать? Для начала в любом случае стоит перечитать “Агаду”. Ибо каждый еврей, сидя за пасхальным столом, должен почувствовать, что это он принадлежит к поколению исхода из Египта. Потому что, по большому счету, так оно и есть.

Петр Люкимсон
“Новости недели” — “Континент”