В поезде

В купе нас двое, хотя соседние набиты под завязку, – я и начавший «солиднеть» мужчина лет сорока, сорока с небольшим. Мне хочется назвать его сейчас молодым человеком: все сорокалетние для меня уже молодые люди. А «солиднеть» – значит, начавший обретать такой крепко-округлый вид, когда мышечная масса и начавший расти живот еще сбалансированны, не скажешь, что толстый, но уже и более чем «упитанный», а уже тем паче не худой и поджарый. Такой вид в этом возрасте имеют обычно благополучные отцы семейств, прочно и безвыборно осевшие в своей состоявшейся жизни, готовые катиться по налаженным рельсам в расстилающееся перед ними будущее до конца – ублаготворяющая жена, не докучающие проблемами дети, решенный на нынешний момент квартирный вопрос.

Так и оказывается: ждущая его приезда жена, так что он не станет делить со мной моей дорожной трапезы, а то не сможет есть, и жена обидится, двое детей-школьников, дочь и сын, квартиру в этом городке, где будет сходить через четыре часа, только что купил – четырехкомнатная, бункер, отделочные работы делал сам, сам ставил сантехнику, врезал электророзетки и выключатели, только вставлять пластиковые окна вызывал из фирмы, решили купить квартиру в этом городке, потому что тут полно родственников жены, заплатили сразу, без кредитов, «еще не хватало, чтобы эти банкиры на мне наживались!», деньги были, как раз хватило.

По профессии мой сосед инженер-авиатор (наверное, я сейчас не вполне точно называю его профессию, но суть такая), закончил МАИ. Работает он в фирме, которая обслуживает вертолеты Газпрома, что ежедневно облетают газпромовские магистрали, проверяя их исправность: не прорвало ли, нет ли врезок. А если врезка, так видно, спрашиваю я. А как же, отвечает он. Чисто не врежешься, непременно будет разлив, да бывает, что накачавшись нефтью, как следует не заделают дыру, так потом хлещет и хлещет.

И много таких вертолетов на вашем обслуживании, интересуюсь я – профессиональное писательское любопытство: собирать медовую пыльцу информацию с любого встреченного на пути цветка. Полк, образно отвечает он. Так что без работы не останетесь? Нет, не останемся, отвечает он. Вертолеты нужно обслуживать постоянно: профилактика, ремонт, через определенное количество часов одно, через другое число часов – другое. Только все время в командировках, уставать начал, признается он. У нас площадки – по всей стране, и вот то на одну, то на другую, все время в чужих койках спишь, вот как раз из очередной командировки, а через неделю – в новую.

Потом сосед начинает делиться болью. Кто говорит, что народу все равно, что происходит в стране? Не так это. Боль соседа имеет профессиональный характер, но по сути много шире его. У нас, оказывается, нет отечественных вертолетов вот для таких целей – визуального наблюдения за какими-то объектами на земле, – легких и небольших. Самый маленький МИ у нас на 8 человек, а это избыточно, это лишние тысячи тонн горючего, более сложное обслуживание. Нужен вертолет на четверых, не больше, а таких наша промышленность не выпускает. А сделать, спрашиваю я. Не получается, отвечает он. Пробовали (прошу прощения, не помню где), не вышло. Тут ведь еще вопрос двигателя. А двигатель так просто и быстро не сделаешь. Пытались сконструировать по-быстрому, но опыта недостает, никак не могут выйти на нужные характеристики. Опыт есть на Украине (в Запорожье, кажется – А. К.), они там отличные двигатели делали, но к ним теперь не обратишься. Да тут еще такая вещь: предлагают сделать двигатель под сконструированную «тушку» (он употребил другое слово, но я не запомнил), втиснуть его в нее – так у нас привыкли еще с советских директивных времен, а это очередные сложности для конструкторов двигателя. Во всем мире делается наоборот: сначала двигатель – а потом уже собственно вертолет. И что же, так и гоняют эти 8-местные МИ, спросил я. Нет, конечно, ответил мой сосед. Американский «Президент» (надеюсь, я правильно пишу название), фирма такая, от нее и все запчасти, и все материалы для обслуживания, а наша фирма получила от них лицензию на обслуживание. А как же санкции, удивился я. Да как-то обходят, сказал мой собеседник. Без американцев этих никак, нет у нас таких вертолетов и, скорее всего, не скоро появятся. Если появятся.

Ну, и еще мы кое о чем поговорили, разумеется. О том о сем, за жизнь и о жизни. Нет, не было никакого равнодушия в моем собеседнике, наоборот. Но надежды на гордость нашим отечеством в ближайшее время он не питал. Ждать надо, ждать – он не сказал этого слова, но оно прямо и явно подразумевалось. А настанет пора – он мигом и в полную силу, какая еще будет у него, подставит свое плечо, поддержит, понесет. Истинная опора страны, ее надежда.

Анатолий Курчаткин
FB