Шахматист Леонид Штейн – трижды чемпион СССР

К 80-летию со дня рождения гроссмейстера

Он не стал хамелеоном

В 1964 году львовский шахматист Леонид Штейн впервые стал чемпионом Советского Союза. Об успехе молодого гроссмейстера писали средства массовой информации, а местная власть устроила прием в его честь.

Глава области поздравил Леонида Захаровича с большим достижением и, вручая ему подарок, поинтересовался, есть ли у него какие-то просьбы, решена ли жилищная  проблема?

Штейн поблагодарил за внимание к нему и сказал, что просьб не имеет, хотя на самом деле его семья ютилась в полуподвальном помещении, живя довольно скромно. Его мать была на пенсии, супруга Лиля училась в политехническом институте, а дочурке  исполнился только годик. Получал талантливый шахматист 150 рублей в месяц, это была так называемая стипендия для выдающихся спортсменов. А большие гонорары за победы на международных турнирах поступали в распоряжение государства.

Когда закончился прием, я подошел к Штейну, чтобы договориться о его выступлении на Львовском телевидении (в то время я был главным редактором общественно-политических передач студии). Было решено, что встреча Штейна с телезрителями состоится вечером следующего дня.

При выходе из зала нас задержал заместитель председателя облисполкома, ведающий вопросами культуры и спорта. Взяв Штейна под руку, он обратился к нему:

– Давно хотел тебя, Леонид, спросить, как переводится твоя фамилия на русский язык?

– Камень.

– Скажи, пожалуйста, ты не задумывался над тем, чтобы взять себе псевдоним? Из слова “камень” можно образовать хорошие фамилии, например, Каменев, Каминский, Камченко. Все они звучат лучше, красивее твоей фамилии. Я знаю писателей, которые поступили именно так. Приведу лишь один пример. Настоящая фамилия Ильи Ильфа, который сочинял вместе с Евгением Петровым, Файнзильберг. Откровенно скажу: ее трудно даже произнести. Подумай над этим предложением, я, как друг, тебе советую.

Едва сдерживая возмущение, Штейн сказал:

– Нет, не хочу быть хамелеоном. Благодарю за совет, однако я им не воспользуюсь…

Леонид обратил на номенклатурного чиновника презрительный взгляд и быстро ушел. А тот, глядя ему вслед, поднес указательный палец к виску, покрутив ним несколько раз, и процедил сквозь зубы:

– Видимо, он не того …

На следующий день, как и было договорено, Штейн приехал на студию. До выхода в эфир оставалось время для репетиции. Тогда студия не располагала аппаратурой для предварительной записи, и поэтому все передачи шли прямо в эфир. Сейчас это считается  высшим классом работы.

Когда подготовка к передаче была завершена, я обратил внимание на то, что Штейн заметно волнуется и, чтобы успокоить его, я предложил сыграть партию в шахматы. Леонид согласился и предложил мне фору, то есть он будет играть без нескольких фигур. Я отказался и где-то на 15-м ходу признал себя побежденным.

Как был посрамлен Роберт Фишер?

В Стокгольм на межзональный турнир, который должен был определить кандидатов, претендующих на шахматную корону, Штейн приехал в ранге международного мастера, а вернулся домой международным гроссмейстером.

По давней традиции, после завершения очередного турнира Леонид обычно встречался с членами Львовского шахматного клуба, где он сделал первые шаги в шахматном спорте. Позже имя Штейна было присвоено этому шахматному клубу.

В этот раз он детально рассказал о турнире, продемонстрировал несколько лучших партий.

Любители шахмат проявили интерес к Роберту Фишеру, талант которого казался многим фантастическим.

– Роберт любил, чтобы его называли Боб, – пояснил Штейн. – Он, безусловно, звезда первой величины на шахматном небосклоне. И в то же время он – человек с какими-то ребяческими капризами.

Во время жеребьевки мне достался первый номер, а когда на сцену пригласили    Фишера, то в зале его не было. Он спал в гостинице, и никто не посмел его будить. Довелось жребий тянуть его меценату, миллионеру Артуру Туроверу.

– В первый день соревнований,– продолжал Леонид, – Боб снова “отличился”: он  опоздал на турнир, из-за чего главный судья Гидеон Штальберг чуть не засчитал ему поражение.

– В тот же день, – продолжал Штейн, – мой товарищ по команде гроссмейстер Ефим Геллер должен был выиграть партию у колумбийского мастера Куэллара, однако в последнюю минуту “прогавил” и проиграл. Он тяжело переживал поражение. Зная об этом, я вечером зашел к нему, чтобы поддержать товарища. В то же время в комнату вошел Фишер и предложил Ефиму сыграть с ним блиц-турнир. Он отказался, сославшись на плохое настроение, и предложил американцу сыграть со мной. Боб скептически посмотрел на меня и заметил: “Когда нет рыбы, то рак – рыба”.

– Я был явно оскорблен, однако в долгу не остался, – произнес Леонид, – напомнив  самоуверенному шахматисту русскую поговорку: “Смеется тот, кто смеется последним”. Намек Боб понял, хотя плохо владел русским языком.

– Мать Роберта, – пояснил Штейн, – по национальности еврейка. Накануне Второй мировой войны она приехала из Америки в Москву на учебу, закончила медицинский институт и стала врачом. Она учила своего сына русскому языку.

Я заинтриговал Фишера, и он согласился на матч при условии, что будут поставлены небольшие денежные ставки. Я согласился, хотя не привык играть на деньги.

Роберт проявил ко мне снисходительность, заявив: если выиграю две партии из пяти, то победа будет за мной.

Соперники сели за стол и включили часы. Игра началась, за ней внимательно следил Геллер, который даже забыл о своем неудачном турнирном начале.

Штейн с первых ходов пошел в атаку, ошеломив Фишера. Он не успел даже  обстоятельно разобраться, как пришлось сдать партию.

Леонид и Ефим не скрывали своей радости, ибо и вторую, и третью партии Боб проиграл.

Члены шахматного клуба долго аплодировали своему кумиру за то, что он дал предметный урок талантливому и в той же мере самоуверенному американскому шахматисту.

А сейчас стоит вспомнить вторую встречу Штейна с Фишером, которая состоялась в Гаване осенью 1966 года.

В столице Кубы проходила XVII международная шахматная олимпиада, в честь ее участников Фидель Кастро – поклонник этой игры – устроил прием. Леонид и Роберт были рады новой встрече.

Пользуясь удобным случаем, Штейн предложил американцу в свободное время сыграть несколько партий. Однако Фишер не поддержал это предложение – ему хотелось провести официальный матч между Штейном – чемпионом СССР и ним – чемпионом Соединенных Штатов Америки. Тогда же шахматисты разработали условия соревнования.

Было решено, что матч состоится в Гаване. Фидель Кастро даже пообещал поддержку этому мероприятию.

Однако встреча не состоялась. Дело в том, что Фишер предложил начать матч сразу же после окончания олимпиады, а Леонида такой регламент не устраивал. Почему? Потому, что вскоре должен был состояться чемпионат СССР, и Штейну хотелось принять в нем участие, так как он открывал возможность для дальнейшей борьбы за мировое первенство.

Кто умер, но не забыт, тот – бессмертен

Одного мудреца спросили: «Что такое жизнь?» – «Жизнь,– ответил он,– это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут». Без сомнения, это определение касается многих из нас. Не был исключением и Штейн. Он брал на себя такие нагрузки, которые даже его молодой организм не в состоянии был выдержать.

Особо напряженной оказалась для него первая половина 1973 года. Турниры, проходившие один за другим, потребовали полной отдачи. Нервное напряжение достигло предела. Леонид жаловался на усталость, его мучила бессонница. Все чаще давало о себе знать сердце. Все мысли были связаны с будущим межзональным турниром, который  должен был состояться в Бразилии.

В начале июля 1973 года все члены советской команды прибыли в Москву. На утро 4 июля был назначен вылет. В назначенное время все шахматисты собрались, ждали Штейна.

А Леонид, ощутив нестерпимую боль в сердце, вызвал скорую помощь. Прибывшие врачи пытались вернуть гроссмейстера к жизни, однако все их усилия оказались напрасными.

Леонид Захарович Штейн умер на 39-м году жизни.

В связи с преждевременной смертью трехкратного чемпиона СССР в адрес семьи поступило множество соболезнований. И среди них была телеграмма от Роберта Фишера, в ней говорилось: “Меня ошеломила смерть Леонида Штейна – блестящего международного гроссмейстера, хорошего друга”.

Похоронили Леонида Захаровича в Киеве на Байковом кладбище. Стела его памятника сделана в форме шахматной доски, на ней две белые и две черные клетки, а по всему периметру надпись: “Леонид Штейн”.

Холодным декабрьским днем 1991 года, перед отъездом в Америку, я побывал на могиле своего приятеля. Несмотря на мороз и метель, я застал около могилы группу участников шахматного турнира, который проходил в Киеве, с букетами живых роз, любимых цветов Штейна.

Говорят, что жизнь, как пьеса в театре: важно не то, сколько она продолжалась, а то, насколько хорошо сыграна.

Прожил Штейн короткую жизнь, а сыграл ее так красиво и самобытно, что заслужил право на бессмертие.

Анатолий Гороховский, журналист, заслуженный работник культуры Украины