Проект Делягина или как обустроить Россию и мир

Искаженная фанатичная духовность способна иногда объединить довольно большие группы людей, но в принципе неспособна объединить всех, поскольку она всегда основана на ненависти одних к другим. Поэтому и борется управляющий класс, прежде всего, с положительной духовностью.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

В статье «Базовые тенденции глобального развития: конец рынка» М. Делягин предложил свой проект выхода России из кризиса и ее обустройства в дальнейшем. Проект претендующий быть всеобъемлющим и базирующимся на глубоком философском анализе ситуации в мире и процессов, текущих в нем. Уже сама эта претензия, учитывая легковесность того, что сегодня пишется и предлагается на эту тему, делает честь М. Делягину. Есть в докладе и ряд ценных мыслей, с которыми я согласен. Однако глубина анализа оставляет, на мой взгляд, желать лучшего, отсюда и недостатки в самом проекте. Несмотря на эти недостатки и отчасти благодаря им, статья Делягина дает отличный повод и затравку для разговора о ситуации сегодня в мире и в России и о том, что делать дальше. Поскольку  анализ М. Делягина занимает немного места, то позволю себе привести его почти без купюр:

Информационные технологии в корне меняют ситуацию в мире: «если до них мы меняли окружающий мир, то теперь во все большей степени меняем свое восприятие этого мира (так как наиболее рентабельным из общедоступных видов бизнеса стало формирование сознания)….

Изменились мотивы общества: люди в массовом порядке стали осознанно приносить свои интересы в жертву эмоциям. Удовлетворение первичных материальных потребностей сделало главной проблемой общества сенсорное голодание: сегодня мотивом действий и, соответственно, непосредственным двигателем развития является дефицит не столько материальных или духовных благ, сколько, прежде всего, эмоций.

Активная часть общества во все большей степени структурируется в рамках непривычных нам партий и клубов, но сект, объединяющих людей на основе некритического восприятия религиозной догмы, человека, товара или финансового продукта».

«….государства заняли подчиненную позицию по отношению к глобальному бизнесу и выражающему его интересы глобальному управляющему классу — этому качественно новому всемирно-историческому субъекту, ставшему главным фактором развития человечества.

Высокая производительность информационных технологий делает нужной для производства материальных и духовных благ, потребляемых человечеством, все меньшее число людей. В то же время возвышение глобального бизнеса над государствами уже сделало доминирующей логику эффективности с точки зрения не общества, а отдельной фирмы.

Поэтому проблема «лишних людей», высвобождаемых из-за сверхпроизводительных технологий, и их свободного времени перестала учитываться, так как существует как проблема лишь на уровне общества, а не фирмы».

В этом анализе Делягин затронул необычайно важные для понимания происходящего сегодня в мире вопросы, но затронул их, я бы сказал, кавалерийским наскоком, не углубляясь. Отсюда неясность и неточность нарисованной картины и как следствие серьезные ошибки и недочеты в предлагаемом проекте. Учитывая важность поднятых Делягиным вопросов, я хочу углубиться в их анализ и исправить ошибки Делягина. Читатели, которые не любят «много букаф», могут дальше не читать, т.к. без «многих букаф» не может быть глубокого анализа. Конечно, стиль кавалерийского наскока гораздо больше подходит для получения тех самых эмоций, о которых пишет Делягин, но те, кто жаждут легкого получения приятных эмоций, пусть потом не жалуются, что «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Анализ буду делать по частям и для начала выделю такой аспект.

Информационные (по Делягину) технологии удовлетворили и материальные, и даже духовные потребности человечества и на первое место вышли теперь потребности в эмоциях (в другом месте сказано «сенсорные»). Но и последние, равно как и материально-духовные, удовлетворяются сегодня легко с помощью все тех же информационных технологий. Причем, для удовлетворения всех этих потребностей требуется, чем дальше, тем меньше людей. А удовлетворяет все эти потребности владеющий информационными технологиями глобальный бизнес, находящийся в руках глобального правящего класса. А этому классу нет дела до тех людей, которые оказываются теперь ненужными для производства благ, включая эмоции. Ведь этот класс не служит никакому государству и народу, а служит самому себе. Отсюда все беды и отсюда рецепт спасения: акцент на национальные государства и их региональные союзы в противовес глобальному бизнесу и глобальному правящему классу. Рецепт этот Делягин затем подробно разворачивает, вплоть до необходимости дружбы с Китаем. Что можно сказать по поводу этой части делягинского анализа и вытекающего из него вывода?

Во-первых, дефиниция потребностей материальных, духовных и в эмоциях, которую Делягин непонятно зачем дает (т.к. его выводы из этой дефиниции никак не вытекают – по нему глобальный бизнес с помощью информационных технологий удовлетворяет все наши потребности без разбора), и выяснение, какие из этих потребностей играют сегодня главную роль, сделана Делягиным неправильно.

«…непосредственным двигателем развития является дефицит не столько материальных или духовных благ, сколько, прежде всего, эмоций». Спрашивается, как понимать дефицит эмоций? В смысле, что в современном обществе стало меньше эмоций? Или эмоций осталось столько же, но требуется больше в связи «с удовлетворением материальных и духовных потребностей»? Эмоций вряд ли стало меньше, скорей наоборот. Напряженность политической и экономической жизни непрерывно возрастает, поставляя тем пищу для эмоций. Поток информации растет по экспоненте, накаляя эмоции до массового психоза, что в немалой степени отражается на росте нестабильности в мире и в России в частности. А эмоции бытового плана: любит – не любит, гад – сосед, сука – начальник, падлы – сослуживцы, в лучшем случае остались, как и были, но, скорее, тоже выросли из-за накала политических страстей, превращающих во врагов бывших друзей и родственников. Предполагать же, что главным источником эмоций в прошлом был процесс добывания пищи (зарабатывания денег), а теперь не надо напрягаться и галушки сами прыгают в рот и посему иссякли эмоции, тоже неверно.

Во-первых, галушки пока что в рот сами не прыгают и их добывание по-прежнему доставляет немало эмоций, хотя, конечно, и не так много и не таких бурных, как охота на мамонта. И даже это – только в относительно благополучных странах. А миллиард страдающих от голода в мире в попытках добыть пищу испытывают эмоции, соизмеримые с теми что у охотников на мамонтов. Например, пускаясь на утлых суденышках через океан, дабы эмигрировать в блаженную Европу. Главное же, что добывание пищи было главным источником эмоций именно во времена охоты на мамонтов. Хотя и тогда не единственным. (Какая падла наш вождь, забирает себе пол мамонта и завел целый гарем, а нам баб не хватает). Сокращение же времени, необходимого для добывания пищи, связано с развитием и усложнением общества: производственные отношения, технологии, торговля, финансы, политика идеология, искусство и т.д. И поток эмоций из этих сфер с лихвой перекрывает убывание эмоций из сферы добывания пропитания даже в материально благополучном обществе. Появившаяся сегодня тяга части горожан покидать города и возвращаться «на землю» связана как раз с переизбытком эмоций современной, чти городской, жизни и стремлением разгрузиться эмоционально, пусть и за счет роста числа часов, отдаваемых на зарабатывание пропитания трудом на земле.

И потом, что вообще понимает Делягин под эмоциями? Один раз он употребляет в этом контексте словосочетание «сенсорное голодание». Сенсорное голодание – это недостаток не эмоций, а ощущений.  Таковой, действительно, имеет место в современном технически развитом обществе по сравнению с первобытным. Первобытный человек, незащищенный зимой от холода, а летом от жары, страдающий от многих прочих неудобств, действительно имел море ощущений, которых мы сегодня лишены, благодаря комфорту нашего быта, обеспеченному технологиями. Но сказать, что связанное с комфортом сенсорное голодание является мотивом наших поступков, что мы  из кожи лезем вон, чтобы избавиться от комфорта и не в состоянии этого сделать, явно не соответствует факту. Даже вполне благополучный в смысле комфорта человек, как правило, жаждет еще большего комфорта и, имея обычные душ с ванной и разделенным туалетом, мечтает о джакузи и золотом унитазе.

Вот что действительно выросло в современном технологически развитом обществе, по сравнению с лохматыми временами, так это количество времени у среднестатистического индивида, свободного от труда ради добывания пропитания и прочих материальных потребностей, даже с учетом того, что объем этих потребностей вырос. (Первобытный человек прекрасно обходился без современного комфорта и нужды в нем не имел). И, соответственно, появилась и продолжает расти потребность в заполнении этого времени. Заполнять его можно по-разному: можно творчеством, общественной деятельностью, спортом и т.д. Но подавляющее большинство людей предпочитает заполнять его развлечениями. И вот тут, действительно, вступают в картину и информационные технологии, и глобальный правящий класс. Вступают, но не совсем так, как это рисует нам Делягин.

Ведь если, как утверждает Делягин, с помощью информационных технологий удовлетворяются все наши потребности: материальные, духовные и в эмоциях, то о чем тогда речь? Ну, появляются лишние люди, но ведь все их потребности удовлетворяются. И какая нам большая разница, будут ли наши потребности удовлетворяться глобальным бизнесом и его управляющим классом или национальным бизнесом под руководством национального государства. И зачем, спрашивается, глобальном бизнесу и его классу сводить к нулю подавляющую часть населения земного шара, ставшую лишней в производстве материальных и нематериальных благ, если потребности всей этой массы он может легко удовлетворить с помощью информационных технологий? Ну, не нужны ему лишние люди, но ведь практически и не мешают, если удовлетворять их потребности он может легко. А истреблять их – дело хлопотное и небезопасное. Их ведь много и никто не любит, чтобы его истребляли. Да и не так уж совсем все эти лишние люди не нужны глобальному бизнесу. Они не нужны ему как независимые, свободные люди. Но как потребители, послушные, управляемые, но потребляющие, они ему нужны для увеличения его прибыли. Да и по факту мы видим, что когда в той или иной стране Африки народ начинает помирать с голоду, то гуманитарку в больших количествах им гонит именно Запад, это гнездовье глобального бизнеса. Ну а то, что он устраивает там цветные революции и управляемый хаос, это не для истребления (число погибающих в этих революциях несравненно меньше числа спасенных от голодной смерти с помощью гуманитарки), а для того, чтобы лишние люди не поднимали хвост и были управляемыми и послушными глобальному бизнесу.

Тут читатель может воскликнуть: ну, хорошо, не эмоции выходят на первое место среди наших потребностей, а необходимость заполнять чем-то свободное время. И глобальный управляющий класс не нуждается в истреблении большей части человечества и не собирается этого делать. Он хочет лишь, чтобы люди были послушными его воле потребителями. Но все равно получается, что этот класс – бяка и нужно ему как-то противостоять. Значит, несмотря на неточность анализа ситуации в мире, проект Делягина в общем верен?

С тем, что глобальный управляющий класс, он же транснациональная олигархия – бяка, я согласен и писал об этом еще 6 лет назад (в статье «Современная олигархия» и других). Причем я отмечал, что вина глобальной олигархии не только в том, что она стремится превратить нас в послушных ее воле потребителей. Дело в том, что, с удовлетворением всех наших потребностей, начиная с материальных, в эпоху информационных технологий все обстоит не так благополучно, как Делягину кажется. Потенциально современные технологии (хотя почему только информационные, надо спросить у Делягина) таки позволяют нам удовлетворить материальные потребности всего человечества. Но, к сожалению, мы не умеем толком распорядиться этими технологиями и в результате экономика мало того что развивается не так успешно, как могла бы, но еще периодически проваливается в кризисы и чем дальше, тем чаще и страшней. В результате говорить о полном удовлетворении хотя бы материальных потребностей всего человечества пока не приходится. (Духовные потребности я пока оставляю в стороне, но еще вернусь к ним). Неблагополучие с экономикой в мире, как показано в моей книге «Начала новой макроэкономической теории», (Direct Media, M., 2013) связано с одной стороны с отсутствием правильной макроэкономической теории, а с другой с противоречием интересов глобального правящего класса с интересами человечества.

Таким образом, хотя глобальному бизнесу и его правящему классу необходимо противостоять (тут я с Делягиным заодно), но нелепо думать, что стоит дать ему по рукам и все проблемы человечества, описанные (не совсем верно) Делягиным в его анализе, решаться сами собой.

Во-первых, что значит дать глобальному бизнесу по рукам? Если Делягин думает, что достаточно отгородиться от него с помощью полной самоизоляции в мире или не полной в рамках некоего регионального или не совсем регионального союза типа БРИКС, то он ошибается. Полная или хотя бы частичная изоляция приведут к разрыву экономических и научно-технических связей с остальным миром и как следствие к экономическому отставанию и проигрышу. К тому же члены предполагаемого союза поймут (уже понимают) это и на полный разрыв связей с остальным миром и с глобальным бизнесом не пойдут. А значит и изоляции от глобального бизнеса на этом пути не получится. Вообще надо понимать, что глобализация сегодня в мире происходит не только потому, что есть глобальный бизнес и его управляющий класс, которые в этом заинтересованы, а, прежде всего, как следствие научно-технического прогресса (с которого Делягин и начинает свой анализ). Именно поэтому полная изоляция в современном мире невозможна, а попытка достижения ее ведет к проигрышу.

Что да возможно, это, не уходя в изоляцию и отстаивая национальные интересы, повлиять на характер глобализации с если не устранением, то смягчением ее негативных последствий. И прежде всего, не в изоляции, а в сотрудничестве со всеми странами мира и западными в особенности, добиться ограничения глобального бизнеса и его класса.

Реально ли это сделать и можно ли рассчитывать в этом деле на сотрудничество с западными странами, особенно с Америкой, которая, безусловно, имеет свой дивиденд от нынешнего господствующего в мире положения глобального бизнеса? Реально, потому-то западные страны и даже Америка сами страдают от господства глобального бизнеса, причем потери даже Америки от него больше, чем дивиденды.

Что нужно делать для ограничения глобального бизнеса, я описал в упомянутой книге и кое-что из того, что я предлагал уже сделано и продолжает делаться по инициативе западных стран и Америки, прежде всего. (Не утверждаю, что это делается по моему совету, могли и сами додуматься, но не исключаю и что заимствовали у меня, забыв упомянуть автора). В частности, приняты международные законы, ограничивающие (пока недостаточно) возможность укрытия прибылей в офшорах. Кроме того некоторые считают, что дефолт банков Кипра, при котором многие транснациональные вкладчики потеряли там свои вклады, это инициатива американцев, смысл которой – начало разгрома офшоров в пользу американцев же. И подобный разгром ожидается теперь на Виргинских островах и других злачных местах для укрытия прибылей от налогов. Такого способа разгрома глобального бизнеса я не рекомендовал, потому что это несправедливо в отношении многих стран, России в частности, и со временем аукнется мировой экономике негативом. Но это лишний раз показывает, что в Америке есть силы, понимающие вред и опасность глобального бизнеса для самой Америки. Это значит, что если Россия возьмет курс на сотрудничество со всеми странами мира и с Америкой, в частности, в укорочении глобального бизнеса, то ей будет с кем разговаривать в этой Америке в том числе. И на этом пути можно добиться, чтобы борьба с глобальным бизнесом шла не за счет России и других стран, как в случае с офшорами на Кипре. Конечно, нельзя забывать, что Америке, по крайней мере, в ближайшей перспективе выгоден именно кипрский вариант борьбы с офшорами и глобальным бизнесом в целом. И что последние десятилетия она явно предпочитает свои интересы общечеловеческим. Но если Россия возьмет на вооружение мою макроэкономическую теорию, то сможет убедить многие страны мира и, в конечном счете, и саму Америку, что избранный ею путь борьбы с офшорами и глобальным бизнесом не оптимален не только для других стран, но и для самой Америки в отдаленной перспективе.

Вернемся к еще одному пункту из анализа Делягина и выводам, которые он из  него делает. Он пишет, что если раньше «мы меняли окружающий мир, то теперь во все большей степени меняем свое восприятие этого мира (так как наиболее рентабельным из общедоступных видов бизнеса стало формирование сознания)….

Изменились мотивы общества: люди в массовом порядке стали осознанно приносить свои интересы в жертву эмоциям».

Т.е. глобальный бизнес манипулирует нашим сознанием с помощью информационных технологий, в частности, разжигает эмоции и в результате мы забываем или неправильно понимаем свои подлинные интересы. И отсюда все тот же вывод о необходимости изоляции от глобального бизнеса.

То, что глобальный бизнес стремиться манипулировать нашим сознанием, это верно. И в частности делает это, разжигая определенные эмоции с помощью информационных технологий. (О чем уже сказано выше). Еще более верно, что люди сегодня все чаще поступают вопреки своим подлинным интересам. (Правда, вряд ли они это делают сознательно, как кажется Делягину). Но, во-первых, как было сказано, изолироваться от глобального бизнеса на какой-либо территории, предоставив ему царствовать во всем остальном мире, невозможно. А, во-вторых, даже если бы и было возможно, решит ли это проблему манипулирования нашим сознанием и правильного понимания своих интересов и следования им? Разве в эпоху до глобализации не было манипулирования сознанием масс? Не было геббельсовской и красной пропаганды? А исламский фундаментализм – это не манипулирование сознанием? Да во всей истории человечества существовало это манипулирование сознанием, начиная с лохматых времен, когда его осуществляли всякие жрецы и шаманы. В человеческой истории был лишь короткий период просветления, когда это манипулирование было сведено к минимуму. Это – эпоха Просвещения, а точнее эпоха торжества рационалистического мировоззрения, да и в эту эпоху просветление было не во всем мире, а только в Европе, где и случилось Просвещение и восторжествовало на время рационалистическое мировоззрение.

Сейчас откат в этом отношении наблюдается и в Европе с Америкой, тем более в России с Украиной, а уж про Африку с Азией говорить не приходится. (Хомейнизм, ИГИЛ и т.д. – тому отличная иллюстрация, да и война в Украине от того не далеко ушла). Причиной этого отступления является кризис рационалистического мировоззрения, мировоззрения, на котором встала и расцвела европейская цивилизация, стряхнув с себя с его помощью мрак средневековья и освободив умы европейцев от манипулирования сознанием со стороны манипуляторов всех мастей. Без преодоления этого кризиса никакая борьба с глобальным бизнесом, с изоляцией от него или с взаимодействием со всеми остальными странами мира, решению этой проблемы не поможет. Будет по-прежнему манипулирование сознанием, не со стороны глобального бизнеса, так со стороны «сект, объединяющих людей на основе некритического восприятия религиозной догмы, человека, товара или финансового продукта». И со стороны традиционных политических партий, властей и групп интересов всех мастей. Все это мы наблюдаем и сегодня, и без изоляции от глобального бизнеса. Не один глобальный бизнес зомбирует нам сегодня мозги, их зомбируют нам сегодня со всех сторон. Либеральные мыслители подают это даже как достижение, свобода ж выбора есть. Забывая, что свобода выбора свободе выбора – рознь. Одно дело, когда люди понимают, между чем и чем они выбирают, и делают осознанный выбор, другое, когда их выбор не рационален, а базируется на эмоциях и вместо разумно управляемого общества разумных людей получается тотальная шизофрения и тотальная ненависть всех ко всем. И выход из этой тотальной шизофрении без разрешения кризиса рационалистического мировоззрения может быть  только через установление всемирной диктатуры Соединенных Штатов (глобального бизнеса) или диктатур локальных с взаимоисключающими идеологиями, что непременно приведет к мировой войне.

О сути кризиса рационалистического мировоззрения, его причинах и влиянии на ситуацию сегодня в мире, в частности на манипулирование сознанием и плохое понимание своих интересов не только массами, но и государствами и их элитами, я писал много. («Кризис рационалистического мировоззрения и единый метод обоснования научных теорий», «Глобальный кризис: причины и пути выхода», LAP-publishing, Саарбрюккен, 2013 и др.). Здесь изложу это вкратце.

Кризис произошел из-за ошибок, изначально содержащихся в положениях классического рационализма и ставших очевидными после появления теории относительности Эйнштейна. Ошибки эти заключались в абсолютизации научного познания, в представлении, что наука не меняет своих понятий и однажды сделанных выводов, а новое знание только добавляется к ранее добытому, ничего в нем не меняя. Теория относительности Эйнштейна ярко высветила то, что вообще-то можно было заметить и раньше, а именно, что наука таки меняет свои понятия и выводы при смене так называемых парадигм, а лучше сказать, фундаментальных теорий. Как это и произошло при смене механики Ньютона теорией относительности Эйнштейна. Время, абсолютное у Ньютона, стало относительным, а скорость света, вопреки выводу механики Ньютона о сложении скоростей по формуле Галилея, оказалась постоянной и не складывающейся со скоростью источника света и т.д. Это и привело к кризису рационалистического мировоззрения (поскольку оно было тесно связано с рациональной наукой, и его авторитет в значительной степени подкреплялся, казавшейся до этого незыблемой, надежностью науки).

Вскоре после появления теории относительности на Западе распространились и стали господствовать философские направления, релятивизирующие научное познание, доказывающие его относительность. Такие, как философский релятивизм, онтологический релятивизм, лингвистический релятивизм, пост позитивизм и т.д. с такими именами как Куайн, Кун, Фейерабенд, Поппер, Лакатос и т.д. Попытки исправить классический рационализм, устранив его недостатки, но сохранив его главное достоинство – веру в способность нашего познания (рационально научного) давать нам надежную истину, в частности выводы, на которые можно полагаться без риска, что мы можем прийти к результату противоположному предсказанному наукой, причем не только в сфере естественных и точных наук, но и в гуманитарной сфере, – оказались до сих пор безуспешными. Несмотря на то, что это пытались сделать такие гиганты мысли как Гильберт, Рассел, Фредж, Пеано и другие.  Даже философы релятивизаторы науки – Поппер и Лакатос тоже претендовали на это, тоже безуспешно.

Конечно, и после того, как произошел этот кризис и утвердились на Западе упомянутые философские течения, люди не перестали пользоваться техническими плодами науки. Естественные, а тем более точные, технические науки вообще мало пострадали от этого кризиса (хотя тоже пострадали). Но в гуманитарной сфере, в области политики, морали, в общественных науках и даже в макроэкономике воцарилось неверие в возможность найти единую для всех объективную истину или справедливость. Начался, так сказать, полный плюрализм, у каждого своя правда. Действительно, как можно исповедовать, скажем, какую-либо систему морали, научно обоснованную, если наука не дает нам надежных выводов и завтра окажется, что эта система неверна и нужно было делать все наоборот. В этой ситуации, как сформулировали еще экзистенциалисты, единственно надежными ценностями остаются индивидуальная свобода (свобода в обществе от общества) и чувственные наслаждения (положительные эмоции). Поэтому падение авторитета научной обоснованности, особенно в гуманитарной и общественной сфере, привело не только к интеллектуальной деградации западного общества (а странам, не принимавшим рационалистического мировоззрения, условно говоря, некуда было и деградировать), но и к моральной тоже. А и то и другое вместе привело к тому, что при выяснении истины, при решении политических и общественных вопросов и проблем (в частности при выборе кандидатов на демократических выборах) люди стали меньше полагаться на рациональную аргументацию, а больше руководствоваться эмоциями и инстинктами («хлеба и зрелищ» сейчас, а «после нас хоть потоп»). Либо эмоциями, разжигаемыми с помощью пропаганды и провокаций. (Во всем виноваты жиды, черные, хохлы, москали, американцы, ну и кого против кого стравили). Способность критического (аналитического) мышления в политике и общественных делах, как у масс, так и у элит упала до нуля со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая легкость сегодня манипулирования массами теми, кто имеет возможность манипулировать. А при нынешнем уровне информационных технологий это – практически каждый, кто пожелает.

Но можно ли исправить ошибки классического рационализма при сохранении его сути? Я утверждаю, что я сделал это. Я показал («Неорационализм», Киев, 1992; «Единый метод обоснования научных теорий», Алетейя, СПб, 2012 и др.), что, хотя наука и меняет свои понятия и выводы при переходе от одной фундаментальной теории к  другой (в той же области) и даже обязана это делать при таком переходе, но метод обоснования и старой и новой теории остается одним и тем же единым методом обоснования научных теорий, выработанным в процессе развития естественных наук, но до сих пор не сформулированным явно, а работающим на уровне стереотипа естественно научного мышления. (И даже на этом уровне работающим преимущественно в сфере естественных наук, а  гуманитарии и до кризиса классического рационализма не очень пользовались им, а сейчас и вовсе забросили). Я сформулировал этот метод и достроил его и показал, как им пользоваться (с соответствующей адаптацией) и в гуманитарной сфере. Я показал, что если старая теория обоснована по единому методу обоснования, то и после появления новой фундаментальной теории с отличными выводами, выводы старой остаются истинными  в пределах границ применимости этой теории. Правда, до сих пор не было ясно, как определить эти границы до того, как появилась новая фундаментальная теория (точнее, так называемый опровергающий эксперимент). Сформулированный мной единый метод обоснования научных теорий позволяет сделать это наперед. Таким образом, решается проблема надежности научного познания, которая привела к кризису рационалистического мировоззрения. Решается на теоретическом уровне (в предположении, что метод действительно существует и дает то, на что претендует). Но для того, чтобы это решение стало практическим, надо чтобы этот метод был признан и принят на вооружение обществом. А для этого надо, чтобы сначала метод был принят философским и научным сообществом. Принят, естественно, не на веру, а в результате обсуждения и установления его истинности. Возможно, конечно, что будет установлена ложность метода. В последнем случае это тоже будет результат полезный для общества, как бы он ни был неприятен мне лично. Но обсуждения не происходит по причине, что моральная деградация коснулась и научного, а особенно философского сообщества. Философы перестали служить истине и обществу, а превратились в служилых, озабоченных только своей карьерой. А признание единого метода обоснования этой карьере помешает, т.к. станет видна необоснованность тех публикаций, с помощью которых они эту карьеру делают.

Теперь вернемся к вопросу о духе, про который Делягин сообщил только, что потребность в нем сегодня вполне удовлетворена с помощью информационных технологий и, следовательно, нет нужды заниматься им, планируя как обустроить Россию и мир. Делягин ошибается и нужда есть. Ошибка Делягина начинается с того, что он, как и очень многие в России, как среди патриотов, воюющих за духовность, так и среди либералов, издевающихся над духовностью, говорит о духе, а также об эмоциях не дифференцировано. Вот просто дух и просто эмоции, а какой дух и какие эмоции, неважно. В то время как раз это и важно. Эта не дифференцированность очень вредит патриотам и помогает либералам, противникам духовности. Вредит, потому что способствует проникновению в ряды патриотов бездуховных карьеристов, строящих карьеру на симуляции патриотизма и духовности, и разного рода фанатиков и носителей больного духа. А либералам это облегчает задачу нападок на защитников духовности. Мол, смотрите, каковы эти защитники духовности, и лучше наша бездуховность, чем такая духовность. Т.е. дух духу рознь и эмоции эмоциям тоже. Чтобы разобраться в этом начну с эмоций.

Делягин не случайно попутал эмоции с ощущениями («сенсорный голод»). Отправной точкой для любых наших чувств  (эмоций) служат ощущения. Но есть эмоции, которые практически совпадают с ощущениями, а есть, которые отстоят от этой отправной точки так далеко, что и докопаться до их связи с этим первоисточником почти невозможно, а главное эта связь уже и роли никакой не играет.

Возьмем, скажем, чувство голода. Оно настолько близко стоит к ощущениям, что его и называть можно и часто называют ощущением голода. А теперь возьмем чувства – эмоции, испытываемые нами, когда мы читаем книгу. Здесь тоже на входе есть ощущения – световые сигналы, поступающие от букв в наш орган чувств (точнее ощущений) глаза. Но при чем тут эти ощущения к той буре чувств, которую может вызывать (а может не вызывать) чтение книги. Ясно, что эти чувства вызываются не самими световыми сигналами, а теми смыслами (и художественным воздействием), которые в них зашифрованы автором и которые только переносятся в наш мозг с помощью соответствующих световых сигналов. Мы можем испытывать мощнейшие эмоции и от одних только мыслей, когда источника ощущений вообще не видно. (Хотя, если бы человек был лишен органов чувств и не получал отродясь никаких ощущений, то у него и никаких бы мыслей в голове не возникало).

Учитывая вышесказанное, мы можем разделить чувства-эмоции на, условно говоря, низкие, в смысле близкие к ощущениям, и высокие, далеко отстоящие от ощущений. Конечно, четкой границы между теми и другими нет, есть случаи, когда трудно определить, что там превалирует, высокие чувства или ощущения. Так, например, в случае гармоничной любви мужчины и женщины. Но гармоничной любовь бывает не всегда, а сегодня так и не часто. Часто превалируют ощущения – голый секс. Бывает, что превалируют в любви и высокие чувства, вплоть до платонической любви. Но это отсутствие четких границ между низкими и высокими чувствами не мешает нам при построении модели воспользоваться такой дефиницией. (Тот, кто знаком с моей теорией познания, знает, что и в физике не существует абсолютных границ между понятиями, что не мешает физике с успехом строить свои модели и пользоваться ими для получения практических результатов).

Соотношение потребности человека в низких и высоких чувствах в процессе эволюции человека от первобытного к современному менялось. И вплоть до эпохи, которую вслед за Делягиным назовем пока что информационной, оно менялось в одну сторону. А именно, в сторону возрастания высоких чувств. Первобытный человек был близок к животному. У низших животных, у какой-нибудь амебы вообще нет чувств, есть только ощущения. У высших животных, у кошки, собаки, как по мне, есть чувства (хотя некоторые ученые это отрицают). Но это достаточно примитивные чувства, стоящие близко к ощущениям. Кошка и собака не способны испытывать сильных эмоций, слушая музыку Баха. Таким образом, весь процесс перехода от обезьяны к человеку неразрывно был связан с нарастанием не только его интеллектуальных способностей, но и доли высоких чувств за счет низких в его эмоциональном восприятии мира и себя. Причем еще неизвестно, что больше делает человека человеком, интеллект или способность и потребность в высоких чувствах. Высокие чувства конкурируют с интеллектом и с точки зрения развития и процветания общества, как материального, экономического, так и культурного, а также надежности, устойчивости общества. Цивилизации, достигавшие расцвета и длительно процветающие, такие как европейская в недавнем прошлом и все еще или античная в древности, отличались от их нецивилизованных соседей не только более высоким уровнем интеллекта, но и большей высотой чувств, что отразилось в оставленном ими искусстве.

Но этот процесс нарастания высоких чувств в истории человечества происходил лишь до недавних пор. Как раз до тех пор, пока эпоха Просвещения не сменилась сначала эпохой модернизма, а затем постмодернизма. Регресс человечества, западного, прежде всего, в интеллектуальном отношении, начавшийся с кризиса рационалистического мировоззрения, сопровождался и регрессом его в сфере чувств, примитивизацией их. И это не случайно.

Высокие чувства связаны с душой и духом. («Пришло высокое мгновенье, прекрасным душу обожгло»). Они в отличие от низких направлены не на самого человека с его непосредственными ощущениями (кайф поймать), а, как минимум, на другого человека: любимую женщину, детей, родителей, друзей (душа). Или на более абстрактные объекты: природа, красота, истина, справедливость, Родина, Бог (дух).

Большинство из этих высоких чувств в далеком прошлом имели своим обоснованием религию. Бог велел и возлюбить ближнего своего, и чтить родителей, искать истину, отстаивать справедливость и т.д. В Новое Время авторитет науки потеснил авторитет религии, но в рамках рационалистического мировоззрения высокие чувства получили рациональное обоснование: интерес всех, общества требует и любви к ближнему, и поиска истины, и справедливости и т.д. Кризис же рационалистического мировоззрения поставил под сомнение любые рациональные модели, особенно в сфере гуманитарной, касающейся человека и общества. В результате достоверными и надежными оказались только ловля кайфа и сплошной гедонизм. А на практике это порнуха, чернуха, низкопробное масс-искусство, оскотинивающий потребителей его шоубиз, секс индустрия, сексуальные извращения, наркотики и т.д.

Регресс современного  модернистского и постмодернистского общества описан многими и мной в том числе. Поэтому ограничусь лишь одним примером. Раньше были интеллигенты, а теперь на смену им пришли интеллектуалы. Признаком общим для тех и других является, безусловно, высокий интеллект. Но интеллигент помимо интеллекта обязан был обладать и высокими чувствами. А интеллектуал может быть Гитлером или Пиночетом с высоким IQ, может заниматься вивисекцией животных, онанизмом или растлевать малолетних и он все равно будет уважаемым интеллектуалом. Какая разница следует отсюда для состояния общества, я думаю, не требует пояснений.

Теперь обратимся к духу. Поскольку высокие чувства связаны с душой и духом, то, казалось бы, зачем нужна дифференциация духа? Есть дух, неважно какой, – есть высокие чувства, есть восхождение человека. Нет духа – деградация. Но все не так просто. Религиозный фанатизм, тот же ИГИЛ – это ведь тоже дух, причем очень мощный дух, подвигающий людей даже на самопожертвование, во имя служения Богу (служения в их понимании). Это пример негативного отрицательного  духа. Таковым может быть служение не только Богу, но и разным другим идеям, идеям неправильным, вредным или неправильно понимаемым. Т.е., проповедуя духовность, нужно обязательно уточнять, о каком духе, служении какой идее, каком понимании этой идеи идет речь. Искаженный, неправильный дух в истории человечества приносил не меньше, а может даже больше вреда, чем бездуховность. Примерами искаженной духовности оправдывают себя неолибералы, выступая против духовности как таковой.

Как же отличить здоровую правильную духовность от больной, искаженной, фанатичной? Для этого нужна рациональная теория духа. Я построил такую («Неорационализм», часть 5, Место духа в рационалистическом мировоззрении). Излагать ее здесь я не буду, но в качестве примера ее применения рассмотрю возрождение религиозной духовности в России, которое, по мнению одних, происходит  и есть благо и чуть ли не единственный путь спасения, а по мнению других, либо не происходит, либо лучше не происходило бы, т.к. это – деградация, возврат к средневековью и т.д.

Прежде всего, поставим вопрос, а почему в результате кризиса рационалистического мировоззрения не возродилось религиозное обоснование высоких чувств, которое имело место до появления рационалистического мировоззрения? Ну, отчасти, возродилось, что видно невооруженным глазом, например в России. Но полного возрождения не произошло, и в последнее время даже начался обратный процесс. Потому что, как ни странно на первый взгляд, вопреки кажущемуся противоречию между наукой и религией (в действительности, нет противоречия между наукой и верой в Бога), религия сама нуждается в научном обосновании. Естественно, речь идет не о вере в Бога как таковой. (Наука не может ни доказать существование Бога, ни опровергнуть его). Речь идет о правильном понимании Учения как жить людям, даваемым той или иной религией и изложенном в Священных Писаниях этой религии. То, что любая религия имеет проблему понимания своего собственного Учения, видно как из ветвления каждой большой религии на конфессии и множество сект с разным пониманием Учения, так и из безуспешных попыток богословов дать обоснованное и принимаемое всеми конфессиями толкование Учения. (О чем свидетельствует косвенно и Делягин, говоря о сектах, «объединяющих людей на основе некритического восприятия религиозной догмы»). Проблема эта тем более серьезна, что она приводила в прошлом в Христианстве и приводит сегодня в Мусульманстве к религиозным войнам, преследованию еретиков и прочим проявлениям фанатизма и мракобесия. Поэтому ученые не богословы, представители рациональной науки тоже  уже давно пытаются дать обоснованное толкование Библии, и это занятие даже выделилось в отдельную науку герменевтику. Однако и ученым герменевтикам не удалось найти общий язык между собой и дать принимаемое всеми толкование Библии.

В результате после непродолжительного подъема религиозности, в западном мире вообще и в России в частности, начался новый ее спад, поскольку все те противоречия в толковании Учения, которые существовали еще до появления рационалистического мировоззрения, никуда не делись. А «Бог один и истина едина» и верующему человеку еще тяжелей примериться с этими противоречиями, чем неверующему. А еще стремительно изменяющаяся современная действительность поставила перед обществом и человечеством в целом вопросы, находящиеся в сфере морали и ценностей, т.е. в сфере ведения религии, на которые нынешние Отцы Церкви не в состоянии извлечь из Библии вразумительный ответ. Это такие вопросы, как клонировать или не клонировать вообще и человека в частности, до каких пор мы можем вторгаться в геном человека и т.д. Наконец, отсутствие правильного, обоснованного и общепринятого толкования Учения, как в прошлом вело к неискренности многих служителей церкви, так ведет их и сейчас. И этого не могут не видеть рядовые верующие. Настоящее возрождение религии возможно только через правильное, обоснованное толкование Учения с признанием и исправлением всех тех ошибок и преступлений, которых было немало в истории Церкви и которые вытекали из неправильного понимания Учения.

На основании моего неорационализма и единого метода обоснования я предложил свой метод толкования, свою герменевтику и  проиллюстрировал ее применение к толкованию Библии. («Эволюция духа. От Моисея до постмодернизма», Direct Media, М., 2013). Признание единого метода обоснования и основанного на нем толкования Учения даваемого Библией, позволило бы начаться истинному возрождению религиозной духовности в России, не противоречащему рационалистическому мировоззрению, а взаимодействующему с ним. В частности, как показано в упомянутой книге «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи», при правильном толковании Библии извлекаемая из нее система морали практически совпадает с оптимальной моралью, полученной чисто рациональным путем, исходя из природы человека и общества. («Неорационализм», часть 4).

Теперь рассмотрим, какое отношение имеет это небольшое исследование духа к информационным технологиям, глобальному бизнесу и его правящему классу и ситуации в мире.

Распространение духа, той или иной духовной идеи идет через посредство коммуникации людей. В лохматые времена коммуникация людей была исключительно непосредственной, живой. А сегодня большая часть коммуникаций, особенно связанных с передачей идей, происходит с помощью информационных технологий. Под информационными технологиями можно понимать то, что на английском называется IT, т.е. создание компьютерных программ таких, как Windows, Google, Facebook и т.д. Или – создание информационного и развлекательного контента, который через посредство СМИ и интернета удовлетворяет базовую часть нашей потребности в развлечениях, заодно фаршируя наши головы нужной нам или тому, кто фарширует, информацией. Первый вид этих технологий создает техническую возможность, которую реализует второй вид, возможность формировать в нужном направлении и умы и эмоции широких масс. Информационными технологиями, как первого, так и второго вида, владеет сегодня в основном глобальный правящий класс. Соответственно, он и навязывает всем те идеи и те эмоции, которые нужны ему.

Глобальному управляющему классу нужно, чтобы все прочие люди были послушными его воле потребителями. Духовность, любая духовность и высокие чувства мешают этому. Но главную опасность для этого класса представляет духовность, служащая подлинным интересам всех людей и потому способная объединить всех людей против правящего класса. Искаженная фанатичная духовность способна иногда объединить довольно большие группы людей, но в принципе неспособна объединить всех, поскольку она всегда основана на ненависти одних к другим. Поэтому и борется управляющий класс, прежде всего, с положительной духовностью. (Точнее с той, которая ближе всего к этому идеалу). С искаженной духовностью, религиозным фанатизмом и национализмом всех мастей он тоже иногда борется, когда те слишком ему мешают, но борется в пол силы. А иногда и заключает с фанатиками временные союзы и даже сам разжигает национализм и религиозный фанатизм на определенных территориях, когда это ему выгодно для борьбы с подлинной положительной духовностью.

Как борется глобальный класс с правильной духовностью? Во-первых, с помощью разжигания низких эмоций, чувств, страстей через посредство массированного вливания соответствующего контента в подконтрольные ему СМИ печатные, электронные и интернет. Контент этот – это масс искусство, густо замешанное на сексе, насилии, пропаганде сладкой жизни богатых и успешных и вседозволенности, нарушения общепринятых норм, эпатажа, провокаций, щекочущих нервы низким натурам, пресытившимся уже более простыми низкими эмоциями.

Насколько эффективно это оружие, видно из истории развала Советского Союза. Как сказал рок-н-ролльный певец Билли Джоэл, приехавший в Россию вскоре после развала Союза: «Рок-н-ролл победил Советский Союз». На самом деле Союз развалился, конечно, не из-за рок-н-ролла, а из-за того, что система прогнила изнутри. Однако в словах Билли Джоэла есть и доля истины. В том смысле, что плоды победы над Союзом достались не высокодуховным борцам с советским тоталитаризмом типа Солженицына, Сахарова и других диссидентов, а тем, кто в соответствии с замыслом глобального класса жаждал низких эмоций. Победила не высокая сознательность с заботой об общем благе, а жажда нахапать побольше любой ценой, а потом «оттянуться», «оторваться», «себя показать», насвинячив другим.

Но спрашивается, почему все-таки в результате развала Союза плоды победы достались условно рок-н-роллу, а не носителям духа? Конечно, за рок-н-роллом стоял глобальный управляющий класс. И животную часть природы человека тоже, конечно, нельзя сбрасывать со счетов. Нельзя во имя высокого духа лишать людей так называемых простых радостей жизни и чрезмерно ущемлять телесное начало, как это делало, например, средневековое Христианство, искажая тем подлинное Учение Иисуса Христа. Кроме того, люди не все одинаковы и даже когда общество в целом переживает подъем духа, неважно какого, все равно находится немало людей, которые лишь симулируют духовность, а на самом деле озабочены все тем же «урвать свое», «оттянуться» и «оторваться». Как писали Ильф и Петров, пока большой мир покорял Северный полюс и т.д., в малом мире построили брюки фасона полпред, изобрели кричащий пузырь «уйди уйди» и сочинили песню «Кирпичики». Но с другой стороны в природе человека есть не только телесные, но и духовные потребности. А Союз все-таки не был вотчиной глобального бизнеса и его класса. И даже после того, как революционный дух подугас (здесь неважно, в какой степени он был здоровый, в какой – больной), но Союз был еще силен, этому классу вообще не давали вливать свой контент на эту территорию. Наоборот, тут была зомбирующая советская пропаганда. Наконец, в определенном смысле прав Делягин, говоря, что информационные технологии удовлетворяют, в том числе, и духовные потребности. Действительно, благодаря интернету стал доступен каждому не только рок-н-ролл, попса, фильмы ужасов, бесноватые, потрясающие с эстрады гениталиями и т.д.  Но, в не меньшей степени, – музыка Баха и другое высокое искусство. Почему же широкие массы выбрали первое, а не последнее?

Потому что помимо массированного вливания с помощью информационных технологий масс искусства, пробуждающего низкие чувства у его потребителей, глобальный управленческий класс впаривает с помощью этих же технологий этим же массам теоретическое обоснование такого мировоззрения, восприятия действительности и способа жизни. Обоснование это строится, естественно, на рассмотренном мной кризисе рационалистического мировоззрения и по схеме, которую я описал выше. Раз наука не может гарантировать нам надежность правильности никакой системы морали или иного объекта духа, то нафиг все эти морали и «духовку», даешь надежный и понятный кайф. Так сказать, доказательство от противного. Это – неверное обоснование, но ни диссиденты, ни нынешние патриоты и никто другой этому ничего не противопоставили до сих пор. А без того, чтобы противопоставить этой ложной философии правильную и действительно научно обоснованную и в первую очередь без возрождения рационалистического мировоззрения, нелепо надеяться отгородиться в рамках национального государства от пропаганды, осуществляемой глобальным бизнесом. Особенно если учесть стремительное расширение всемирных коммуникаций с помощью информационных технологий. И  тем более, если учесть, что главная война сегодня на планете это информационная война вообще и между Россией и глобальным бизнесом в особенности. Пытаться отгородится в этой ситуации от глобального бизнеса в рамках национального государства, это все равно, что в горячей войне заявить противнику: «Все, я больше не воюю, я с вами не хочу дела иметь». Накостыляют по шее и тем дело кончится.

Не будучи в состоянии отгородится и тем избежать информационной войны, Россия ведет ее, но безнадежно проигрывает. Потому что воюет тем же оружием, что и Запад: передергивание фактов, инсинуации, шельмование, полива, травля. Только Запад и лучше вооружен этим оружием и лучше им владеет. Оно органично для него, для утверждаемого им мировоззрения и идеологии. Все ж относительно (согласно этому мировоззрению) и истина и справедливость, поэтому все можно повернуть и тем боком и этим. А Россия претендует на духовность. Духовность требует единой истины и единой для всех справедливости. Как же можно, претендуя на духовность, передергивать, шельмовать, поливать противника грязью, даже если он того заслуживает?

Вот, например, назвал Путин либералов бандерлогами. Боже мой, какая обида! Как так можно в цивилизованном мире? А самого Путина и вместе с ним и по отдельности Россию обливают грязью с матом, с частушками в два прихлопа, три притопа. И никто с той стороны не видит в этом противоречия, потому что для них это естественно, органично. Успех все оправдывает. А что будет с обществом и человечеством, которое подлеет от применения такого информационного оружия, это некий пар, абстракция, которую нелепо рассматривать. Наука не может надежно предсказать, что будет с обществом. Надежны только успех и кайф сейчас. А вот провозглашать духовность и стоять на такой позиции не получается, когнитивный диссонанс.

Или вот Запад обещал сначала Горбачеву, потом Ельцину в случае роспуска сначала Варшавского блока, затем Союза не приближать НАТО к границам Союза, затем России. А теперь, когда Россия говорит: «Ребята, Вы ж обещали!», слышит в ответ: «Вы ж не можете запретить независимым странам вступать в какие бы то ни было союзы». – «Мы-то не можем, но вы-то можете не принимать их в НАТО, вы ж не всех желающих туда принимаете и вы ж обещали». – «А вы можете представить письменный документик, договор, где мы обещали? Ах, договор был устный! Ну что из того, что СМИ сообщали, и мы не опровергали? Мы пошутили». Т.е. как говаривал Янукович «Не кинуть лоха, себя не уважать». Это в их системе координат. «Кинуть лоха», троллить, ерничать, стебаться, когда речь идет о справедливости в международных делах и т.п. Это все нормально, если принять, что нет духа, единой истины и общей для всех справедливости. Ну, а если вы утверждаете духовность, то вы этого себе позволить не можете.

Глобальному бизнесу нужно давать бой, прежде всего, на поле идей и мировоззрения, отстаивая единую истину и общую для всех справедливость (а не отгораживаться от него информационно или пытаться вести с ним бой на информационном поле его же оружием: шельмованием, поливой грязью и т.д.). В отличие от поля информационных технологий здесь он не силен и боится боя на этом поле. Погромить какие-нибудь примитивные и необоснованные идеи и поиздеваться над ними, это он может себе позволить и с удовольствием это делает. Но когда он сталкивается с мощными и хорошо обоснованными идеями, он уклоняется от боя, прибегая к тактике тотального зажима их и персональной войны с их авторами любыми средствами, прежде всего, зажимом публикаций и их обсуждения, финансовым зажимом, диверсиями против здоровья и инсинуациями.

Вот, например, одной из теоретических подпорок мировоззрения и системы ценностей, навязываемых глобальным бизнесом и теми, кто ему служит (за деньги или даже искренне веря в идею), является фрейдизм. Теоретически это учение давно уже разбито. Но какую позу занимают западные ученые и пропагандисты? В теоретический спор, отстаивая фрейдизм, они не лезут, а для того чтобы сохранить хорошую мину при плохой игре, на втором международном конгрессе психоаналитиков было заявлено и распространено в СМИ, что Фрейд уже не в моде. Мол, не делайте, ребята из нас идиотов и догматиков, мы ж признали, что фрейдизм не в моде. Но что значит, «не в моде»? Это ведь совсем не то, что «наука доказала». Если наука доказала, что горение происходит благодаря кислороду, а не флогистону, то про флогистон с тех пор никто пикнуть не смеет, чтобы его в бане шайками не забросали. А мода – вещь относительная. Фрейд – не в моде, но когда начинается обсуждение проблем, связанных с проституцией, порнографией, гомосексуализмом и т.п., тут же противники всего этого получают по голове увесистой дубиной в виде хора научных авторитетов от психоаналитики, вопящих, что наука (чти Фрейд) доказала общественную полезность проституции и порнографии и что гомосексуалисты не виноваты, потому что гомосексуализм – это часть нормальной природы человека (по Фрейду).

Для того чтобы успешно противостоять глобальному бизнесу и разбить его, прежде всего, на идейном поле, а не на поле грязных информационных войн, Россия должна быть вооружена правильной и обоснованной идеей, жить по ней сама, а затем уже отстаивать ее вовне. А как выглядит Россия сегодня в этом отношении?

Как справедливо заметил А. Пионтковский, Россия не имеет сегодня притягательного проекта, который она  могла бы предложить странам и народам, которые она пытается привлечь на свою сторону. Есть слова: «духовность», «духовные скрепы», «патриотизм» и т.п. Но что стоит за этими словами, в чем состоит духовность или патриотизм, которые мы принимаем и отстаиваем, – полный туман и раздрай. Достаточно сказать, что одни патриоты-националисты едут в Донбасс добровольцами воевать за Новороссию, против укров, а есть русские националисты, которые воюют против ополченцев Донбасса в составе батальонов «Азов» и «Айдар». И те и другие считают себя подлинными патриотами и националистами и носителями правильного духа, естественно. А если попросить их обосновать свою духовность, в ответ будет много эмоций и мало чего вразумительного. Есть также нацболы Лимонова, которые по совместительству и националисты, и большевики, и либералы (в смысле пидорасизма), и есть штурмовики Патриарха, именуемые СС, которые лупят нацболов, гомосексуалистов вообще и всех, кого считают недостаточно ортодоксально православными. А спроси их, в чем суть правильного православия, услышишь в ответ бред про свастику, которая – исконный символ православных русских людей. Это – духовные «скрепы»? Это – проект, который может увлечь другие народы, даже родственные и культурно близкие русским? При таких «скрепах» Россия сама рискует скоро развалиться.

Мало того что нет правильной, глубокой, обоснованной и принимаемой большинством обществом идеи, дающей внятный смысл духовности, на которую претендует сегодняшняя Россия. Но даже если такая идея предлагается (а я считаю, что моя философия дает, как минимум, основу такой идеи), она не может не только пробиться сквозь пробковый слой тех, кого условно назовем интеллектуальной элитой современной России, но даже привлечь к себе ее внимание. Причина понятна. Она во все том же кризисе рационалистического мировоззрения и вытекающей из него интеллектуальной  и особенно моральной деградации этой элиты, в превращении интеллигентов в интеллектуалов.

Выход из ситуации заключается в том, чтобы те немногие, в ком сохранились и интеллект, и совесть сосредоточили свои усилия на поиск такой идеи и ее поддержку.

А. Воин

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.