Послесловие к славословию

1. Сегодня в Иерусалиме торжественно похоронили идею, которая жила вместе с Пересом, дряхлела вместе с Пересом и теперь, хочется верить, окончательно положена в гроб и засыпана землей вместе с ним.

2. Проститься с гробом, в который поместили идею и ее носителя, пришли не более 50 тысяч человек (примерно столько же читателей у “Гаарец”) – включая тех, кому проводы в последний путь прописаны должностными полномочиями, и мировых фанатов Переса, прибывших на прощание с ними обоими. Чтобы понять порядок цифр, достаточно вспомнить, что на памятный митинг на площади Царей Израилевых в 1995-м, где в прозе и песне требовали «Тну ле-шемеш лаалот», собрались свыше 250 тысяч человек.

3. Опасность идеи состоит в соблазне ее повторения. Совершенно очевидно, что Перес, как и Рабин, были объявлены «великими» не потому, что первый ковал ядерную мощь Израиля, а второй вступил победителем на Храмовую гору. Оба были возвеличены идеей, столь же популярной в мире, сколь и губительной для Израиля. Возможно, поэтому и столь популярной в мире. Ни один израильский политик до и никто после не был и уже, вероятно, не будет столь любим и обласкан мировыми фанатами идеи. При одном исключении: если не доведет идею до абсолюта, которым может стать только полное завершение сионистского проекта. Соблазн велик.

4. Из ныне живущих мировых политиков на похороны вселенского масштаба – с панегириками, приспусканием флагов чужих отечеств, митингами в далеком Курдистане, милым детским лепетом о величии дедушки и его идей, массовкой мировых лидеров, передовицами в международных СМИ и прочими атрибутами посмертной славы, – рассчитывать может разве что Михаил Горбачев. Как носитель идеи, столь ненавидимой своим народом и столь обожаемой за рубежом.

5. Есть глубокая символика в том, что Переса похоронили рядом с Рабиным. Архитекторы идеи отныне станут вечными ее хранителями. И очень хочется надеяться, что человек, получивший роговицу глаз Переса, никогда больше не увидит нового Ближнего Востока. По крайней мере, таким, каким он мерещился Пересу.

Макс Лурье
FB