Небольшое дополнение к воспоминанию из детства

Вот большая утрата для детей нынешней городской жизни: дворы нашего детства. То были дворы, где не просто у подъездов сидели на лавочках домохозяйки и достигшие пенсионного возраста их старшие соседки, а за непременным столом где-нибудь в тени тополей и лип резались в домино или лото мужья этих самых скамеечных насельниц. То были дворы-инкубаторы для детей. Родители и бабушки-дедушки не боялись выпускать нас во двор. Двор – это была своя деревенька, свое надежное местообитание, где с тобой ничего не могло случиться дурного, где все были свои, из той квартиры или другой, а если появлялся кто новенький, то, притершись, спустя недолгое время тоже становился своим. В летнюю пору, вооружившись ломтем хлеба, намазанным вареньем или просто обильно посыпанным размокающим сахаром, ты выходил во двор ранним утром – и мог вернуться с него домой только уже с сумерками. Конечно, за этот длинный день ты успевал сгонять со своей дворовой компанией в десять мест, и в других дворах побывать в гостях, и в кино сходить, и на детской площадке районного парка культуры потолочься, но все равно это было в твоем дворе – ты выходил за его пределы со своими дворовыми друзьями и словно бы весь этот день пребывал в его родной ауре.

И вот что еще очень существенно. Предоставленные своему возрастному кругу, вне заботы и направляющей руки взрослых, поразительно же мы самоорганизовывались! Договаривались – и играли в прятки, салки (на Урале они у нас назывались «ляпки»), «двенадцать палочек», в войнушку или «Чапая» так уж непременно, и еще в лапту играли, в том числе «круговую», если удавалось раздобыть теннисный мячик – в «чижика». «Чижик» – деревяшка с заостренными концами – имелся в кармане у каждого уважающего себя мальчонки, и каждый хотел, чтобы играли непременно его изделием, которое он в урочный час выстругал личным перочинным ножичком. Именно двор делал нас самостоятельными, способными не просто занимать себя, но принимать решения. Смешно, кажется, что за решение: в «двенадцать палочек» играть или в какой-нибудь «штандар», – а вот однако же и не смешно: детская игра, известное дело, – обучение будущей взрослой жизни.

Конечно, жизнь во дворе никого не предохранила от жизненных ошибок, порой роковых, с возрастом дворовые игры становились все рискованнее и опаснее, порох появлялся в наших карманах, самодельные пистолеты, а у кого невесть откуда и кастет с наладошником – тут уже взрослой направляющей руке должно было вмешиваться в подростковую дурь со всей безжалостностью. Но я сейчас о более ранней поре, о дворовом детстве. Оно было открыто всем ветрам, распахнуто вовне, ты жил благодаря ему как бы в модели будущего взрослого мира – между тобой ребенком и тем, кем предстояло стать, не было непроницаемой перегородки, которая так явственна между нынешним ребенком и взрослой жизнью. Которую, вступив в нее, он, случается, так и не в состоянии оказывается преодолеть, застревая в подростковом возрасте на вечные времена.

Или это я ошибаюсь? Может быть, это просто возрастное сокрушение по ушедшему и безвозвратно исчезнувшему?

Анатолий Курчаткин
FB