Мы все порой бываем безрассудны

Советские и антисоветские биографии Ленина одинаково скучны. Очень умный, целеустремленный, до предела рациональный субъект. Всё рассчитано, всё наперед спланировано, он всегда оказывается умнее (или хитрее) всех.

Ничего человеческого у «самого человечного человека».

«Когда в Шушенское приехала Надюша, мы с ней принялись переводить книгу Веббов о рабочем вопросе в Англии». Есть чем заняться молодоженам. И немножко для утепления. Сонаты Бетховена: «Изумительная, нечеловеческая музыка!» Или: «Расстрелять, но сначала непременно напоить горячим чаем».

Скучно.

И, наверное, ложно.

Человек – не машина. А если он кажется машиной – то тем более. Какие страшные потоки лавы должны были кипеть в этом лысоватом черепе.

Сколько страсти!

Которая лишь потом преобразуется в ненависть.

Что это? Тяжелые отношения с отцом и матерью? Любовь-зависть-скорбь-вина в отношении брата? Что там с женщинами? Неутоленная похоть? Садо-мазо с Надюшей? Сестра Маняша всегда в соседней комнате? Русские и польские крестьянки? Дурная болезнь? Что там на самом деле с Инессой? И откуда такая страшная (кто-то сказал: гудящая, как огонь паяльной лампы) ненависть ко всем мужчинам-соратникам? Подавление собственной гомосексуальности?

Обиды, унижения – какие, от кого? Вроде не нуждался, жил таким небогатым барином. Но какие-то ужасные страдания были. Должны были быть. Дома, в постели, на улице, в России, в Европе… Иначе – откуда? Иначе – инопланетянин.

Хочется книгу об этом.

Книгу, в которой Ленин предстал бы перед нами не аккуратным всезнайкой и удачливым марксистом, а Ричардом III:

«Прочь, раб! Я здесь поставил жизнь на карту
И буду ждать, чем кончится игра».
(действие V, картина 4)

Денис Драгунский