Классическая правда о поэзии

«Этой книгой я надеюсь заполнить одно из «белых пятен» в литературной биографии великих поэтов, почтив тем самым их память».
Ирена Грудзинская-Гросс

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Иосиф Бродский

Возможно, что я пристрастен, поскольку человечески и поэтически мне близок Иосиф Бродский.

Потому считаю, что его семидесятипятилетние в уходящем году отметили не слишком правильно.

На Первом канале показали странноватый фильм о поэте, телеканал культура традиционно представил качественную документалистику, в журналах, наверное, появились подборки юбилейных материалов (об этом, например, официально сообщил мне главный редактор питерского журнала «Костер», где полвека назад опубликовали первые стихи Бродского). В Сант-Петербурге на один или два-три дня открыли квартиру, в которой с соседями по коммуналке жила семья Бродских (до сих пор не могут решить вопрос с переселением единственной жилицы ее и о создании Музея Бродского по данному городскому адресу).

Были и антисобытия – два мерзких опуса о поэте: один в Малой серии «ЖЗЛ», другой – повторное издание погромной книги о ленинградском поэтическом гении.

Но речь, к счастью, не о них.

Пусть и с двухлетним опозданием мне попала в руки совершенно замечательная книга – «Милош и Бродский: магнитное поле (М.: Новое литературное обозрение, 2013).

Написала ее ныне профессор Принстонского университета, литературовед Ирена Грудзинская-Гросс, а аутентично и очень тщательно перевела с польского языка на русский – М. Алексеева.

И одна эта замечательная литературоведческая работа рассказала о Бродском, и не только о нем, чем многие другие книги, фильмы, издания, поскольку написана и с любовью и с включенностью в тему.

На самом деле Ирене Грудзинской-Гросс удалось много больше того, чем она хотела видеть свою книгу.

Начнем с того, что автор не просто интерпретирует тексты и факты Бродского и Милоша, как и польских, литовских, советских поэтов – их современников, она включена в собственное повествование как рассказчик заинтересованный, продвинутый, знающий и вдумчивый.

Академизм письма, почти полное отсутствие эмоциональной окрашенности при интерпретации фактов, редкое упоминание своих встреч с обоими персонажами книги сочетается здесь с глубиной и четкостью анализа,

Польская исследовательница была лично знакома почти со всеми, о ком в опусе ее идет речь. А уж с заглавными персонажами – Милошем, Бродским и третьим участником этого уникального поэтического, человеческого содружества с многолетней историей – Томасом Венцлова (он написал краткое и емкое предисловие к книге) – в первую очередь.

Взгляд Ирены Гродзинской-Гросс в меру независим и столь же опытен.

Здесь можно говорить и о том, чем для Иосифа Бродского советского периода и после эмиграции была Польша, ее поэзии, издававшиеся в Польше переводные книги зарубежных авторов. Можно вспомнить и о легендарном письме Милоша Бродскому, поддержавшему собрата по литературному цеху в начале его эмиграции.

У нее в активе память о встречах с поэтами в разные периоды их творчества (с Бродским, к слову, ученая дама общалась еще в Ленинграде до его эмиграции в США). При том, четкое, из первых рук, представление о том, что такое советский режим, коммунистическая идеология в СССР и в Польше. Это с одной стороны, а с другой, благодаря личному примеру преподавания в американском университете, ясное представление о том, как воспринимали деятельность такого рода Милош, Бродский и Венцлова.

Несомненно, что книга посвящена памяти о жизни и творчестве прежде всего Чеслава Милоша и Иосифа Бродского. Но они вписаны настолько конкретно и плотно в атмосферу каждого периода их жизни, то рядом с ними не только называются другие литераторы разной степени известности, но и упоминаются подробности порой бытовые, социальные, политические, которые прожиты лично, а не вычитаны из книг.

Несомненно и то, что данный труд адресован прежде всего зарубежному читателю, поскольку фактическая сторона его известна нынешним поклонникам Милоша и Бродского в Польше и в России. Есть в некоторых аспектах повествования элемент идеализации. Не житийности, как это стало трендом воспоминаний о Бродском на русском языке, а сглаживанием конфликтных ситуаций во взаимоотношениях тех, кто окружал Бродского, скажем. (Касается это, вероятно, взаимоотношений Ахматовой и вдовы Мандельштама, например, не бывшими отнюдь идиллическими.)

Практически перед нами биографическая сага о поэтах, представленных с рождения и до смерти в трудах и днях. При этом, сага в духе древних образцов, когда рассказу о том или ином периоде жизни и творчества Милоша соответствует тоже, касающееся Бродского. И наоборот.

Здесь поражает и уровень анализа, когда профессионализм разбора литературного произведения и описания страницы жизнеописания сосуществует на равных с уникальной преданностью слову, важному для обоих классиков литератур их стран.

Пиетет здесь заведомо оправдан, поскольку порожден не желанием упростить представление о представленных событиях и судьбах, в них вписанных, а даром и порывом ученого, неравнодушного и чуткого к истине человека максимально точно выразить то, что вычитано у обоих поэтов и продумано из перипетий их схожих по трагизму и преодолениям биографий.

Могу сказать, что до книги «Милош и Бродский: магнитное поле» ничего продуманнее, выстроеннее, деликатнее и возвышеннее о великих наших современниках не читал.

Повторю: да, я пристрастен, но, когда читает книгу, где каждая фраза еще и поэтична, где все пронизано нескрываемым и долженствующим уважением к тем, кто знаком лично, где четко выстроена дистанция между автором и героями повествования, трудно не признать, что труд получился образцовым, своевременным и неординарным.

Здесь не хочется торопиться при чтении, поскольку информативность текста тут такова, что почти каждая фраза, как афоризм, несет в себе в потенции актуальность подробностей, которые узнаваемы, всплывая в сознании из читательского опыта, которые придают книги Ирены Грудзинской-Гросс особый масштаб, с которым рядом нельзя поставить ничего из прочитанного ранее про Милоша и Бродского по определению.

Автор не сравнивает Милоша и Бродского с точки зрения владения версификацией, она не обходит и того, что у них порой были разные взгляды и мнения по одним и тем же проблемам, злободневным вопросам идеологическим и религиозным. Но и не умалчивает о разнице их позиций, поскольку, повторим, написала не житие, а искреннюю, уважительную книгу о тех, кто достоин был слава и признательности при жизни. И, как показывает посмертная судьба обоих поэтов – и после их ухода в вечность.

Их не во всем и не все принимали, когда Милош и Бродский были с нами. После их смерти отношение к их творчеству и биографиям тоже вызывает полярные суждения. Вероятно, такова традиция, что, чем большее значение личность, интеллектуал имеет в культуре национальной и мировой, тем неоднозначнее взгляд на него современников и потомков.

Тем не менее, Ирена Гродзинская-Гросс воздает каждому из героев этого труда то, что он имеет по праву.

И потому – скромную цель напомнить о гражданах поэтического мира, поставленную перед собой при написании книги о Милоше и Бродском – превзошла, благодаря целеустремленности в достижении поставленной цели, научной последовательности в выполнении выбранной и, по-своему сложной из-за обилия материала и ореола знаменитостей тех, о ком писала, творческой задачей. И, с уверенностью можно сказать, что победила рутину, банальность, дилетантизм в разговоре не просто о двух поэтах, в принципе, о настоящей поэзии, шире – литературе, достигнув последовательно и самодостаточно того, что редко удавалось и в воспоминаниях о двух поэтах другим.

Да, это, конечно же, взгляд со стороны. Но взгляд честный и неравнодушный, когда важно не то, что говорит именно названный человек, а то, о чем, о ком он говорит. Правда, в случае Ирены Грудзинской-Гросс принципиально как раз то, что она создала подлинный трактат о поэтах и поэзии, именно в таком ключе, ракурсе и аспекте достойный похвалы и подражания.

Пожалуй, перед нами удачный и неповторимый пример того, какой в идеале может и обязана быть литературная биография гениев поэзии, показанных в параллельном жизнеописании, в приязни друг к другу, имевшей многолетнее подтверждение.

Илья Абель

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.