Из книги стихов «Неземная осень»

Автор Дмитрий ПЛОТКИН

О ЛЮДЯХ И НЕЛЮДЯХ

Не сразу нынче в это мы поверим:
Случилось так, что в наш нескладный век
Стал самым диким и жестоким зверем
Любимец Бога – добрый  человек.

Незыблемое, видимо, нарушу:
Нормальный зверь сородича не съест,
А человек сожрет чужую душу –
От жадности и за один присест.

КАПКАН

Судьба написана не нами.
Играем с ней без козырей.
Какими тайными словами
Открыть замки ее дверей?

Открыть и вырваться наружу!
Фатальность разве для людей?
Но по стеклу стекает в лужу
Вода серебряных дождей.

В небытие уходят звуки,
Гниют столетние дубы.
Капканом нас сжимают руки
Не нами сверстанной судьбы.

ДУЭЛЬ С ВЕКОМ
«Неужели и его пошлют на фронт?
Ведь это то же самое, что жарить соловьев».
Николай Гумилев об Александре Блоке

Горят стихи – опасная примета:
В России модно «жарить соловьев!»
И на вопрос я не найду ответа:
Зачем убит поручик Гумилев?

И по вине какого исполина
Та женщина, которую люблю,
Небесно нареченная – Марина,
Связала непорочную петлю?

Застелет дым опять дорогу к храму,
Укроет пеплом злато эполет.
И пламя века губит Мандельштама,
И точки в судьбах ставит пистолет.

Горят стихи – и не найти ответа,
В момент удушья не хватает слов…
Я жму курок за каждого Поэта,
Пока в России «жарят соловьев!»

МОЛИТВА СВЯТОЙ ЕЛИСАВЕТЫ
                              Памяти княгини Елизаветы

О Русь моя, взрасти меня
В любви к потерянным истокам.
Колокола падут звеня,
В миру недобром и жестоком.

О Русь моя, укрой меня,
Будь милосердною, обитель.
Ползет в ночи змея огня:
Судьба – мой крест, но не хранитель.

О Русь моя, спаси меня
От нелюбви к чужим порокам.
Уйду, народ мой не кляня,
Унесена кровавым роком.

Святая Русь, зови меня!
Молитва эхом отзовется.
В лучах зари земного дня
Моя душа к тебе вернется.

ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ

Шли люди тихо по Земле
И не было печали.
Но буквы черные в тепле
О белый лист стучали.

Строчил донос на брата брат,
Рекою слезы лились,
И под стальных колес набат
Блаженные молились.

Над Спасской башнею звезда
Рубинами горела.
В Сибирь катились поезда…
А нам какое дело?

Перроны прятались во тьму –
Народ не звал Мессию!
Кто так творил и почему
Судьбу твою, Россия?

Горела красная звезда,
Земля – большая плаха.
В Сибирь катились поезда,
Дрожащие от страха.

НАЦИСТЫ

Шагают мальчики с портретами Адольфа
Не по берлинской –
По московской мостовой!
Потомки тех, кто на штыки «Вервольфа»
Шел в свой последний и священный бой.

Шагают парни – бритые затылки –
И за бесценок память продают.
Пусты глазницы! Серые ухмылки
В зеленых душах черный бред куют.

Мой бедный мир опять перевернулся.
Из бездны лет нам фюрер шлет привет.
Он в нашу жизнь
Сквозь свастики вернулся,
И мне в лицо нацелен пистолет.

В сырой земле покоятся солдаты,
Но душам их неймется в синеве.
С портретом Гитлера безусые ребята
Шагают по простуженной Москве.

НАШИ СУДЬБЫ

Мы живет не по чести.
Нынче честь не в чести.
Нам пойти бы с ней вместе,
Да с начала пути.

Мы живет не по совести,
Нас опутала ложь.
Наши судьбы и повести
Бросит время под нож.

Вертит серые лопасти
Время рытвин и ям.
В пропасть лезем из пропасти
Мы по скользким краям.

МОЛОГА
            эпитафия затопленному городу

Не придут к родному пепелищу
Жители Мологи никогда.
Над забытым брошенным кладбищем
Плещется холодная вода.

И ржавеют тихо и уныло –
Купола под темною водой.
Древний город – братская могила,
Для кого-то ставшая бедой.

Чем, скажи, ты прогневила Бога,
Думал я, плывя на корабле,
Что тебе, красавица Молога,
Не хватило места на земле

ВЕРА

У каждой минуты свое назначенье:
Кому – отпеванье, кому-то – леченье,
Расписано время по вечным часам,
И судьбы, как песни, – по голосам.

Свое назначенье у каждого дня,
Пусть злое теченье минует меня.
Пусть будут минуты и дни хороши.
Я верю в спасенье заблудшей души.

ПРЕУСПЕВАНИЕ

Водоворот бессмысленных забот –
Мир переполнен хамством и страстями.
И часто в нем преуспевает тот,
Кто лучше всех работает… Локтями!

БЛАГОСЛОВЕНИЕ

За ширмой добрых, нежных фраз
Зло в каждом есть, друзья, из нас.
На наши добрые дела
Благословенье просим зла,
Что в души к нам смогло пробраться.
Но как, скажите, в том признаться?

О КОРОЛЯХ И ПЕШКАХ

Проходит время королей,
И в те минуты в спешке,
Крича самим себе: «Смелей!»
На трон влезают пешки.

Трюк этот
Мир придумал зря,
Но кто его осудит?
А пешка в мантии царя
Так пешкою и будет.

ОПАСНОЕ РАЗМНОЖЕНИЕ

Перечитав библейских книжек груду,
Никак иные люди не поймут:
Был у Христа всего один Иуда,
Сейчас – Христос… и тысячи Иуд.

БЕДСТВИЕ

Мир заполнен дураками.
Понимаем – почему:
Дураки росли веками.
Корчевали – по Уму!

ЗАВИСТНИК

Порою зависть ползает в судьбе
Змеею и несносною обидою.
Я иногда завидую себе,
Что никому на свете не завидую.

В ЗАБРОШЕННОМ ДОМЕ

В заброшенном дом
Не топлена печь:
Закончились доски от пола:
И в горле споткнулась
Прощальная речь:
Последнее –
Горькое
Слово.
Допит со слезою
Граненый стакан.
В кармане солдатская «Слава»
И справка с печатью,
Что он – ветеран:
В судьбе –
И Берлин!
И Варшава!

Забрезжил над миром
Печальный рассвет…
А утром газеты писали,
Что где-то в деревне
Повесился дед –
Остались протез да медали.

СЛЕЗЫ МАТЕРИ

Память женщины болью полна,
Сердце прошлым навылет пробито.
Имена, имена, имена –
Леденящие буквы гранита.

Мерзнут слезы – на то есть причины –
Отголоски кровавой беды.
И глаза окружили морщины –
Унесенного счастья следы.

Он ушел, и ему не вернуться,
За двоих ей приходится жить.
И не может он ей улыбнуться,
И не в силах ее рассмешить.

На керамике серое фото:
Бескорыстный мальчишеский взгляд.
Сколько их по веленью кого-то
Полегло – белобрысых ребят.

Вновь под клич журавлиного клина
Расцветет буйным цветом весна.
Кто вернет ей погибшего сына?
Мать одна. В целом мире одна.

СТАРЕЮТ ЖЕНЩИНЫ

Красавицы стареют на глазах,
Их седина – как свет на образах.
На их ладони льется чрез края
Напиток горький чаши бытия.

Стареют женщины,
И в этом часть вины
Мужчин,
Не возвратившихся
С войны.

ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ!

Небо рушится в воду,
Тучи падают ниц,
Обмануть бы природу,
Что не знает границ.

Волны бросили лодку.
С перекошенным ртом
Я ору во всю глотку:
«Человек за бортом!»

Кто-то круг мне бросает,
Кто-то тычет шестом.
И мой крик повисает:
«Человек за бортом!»

Разрывая потемки,
Сквозь изменчивый век
Я кричу вам, потомки:
«За бортом Человек!»

ВЫ ПОСМОТРИТЕ ЖЕНЩИНЕ
В ГЛАЗА

Вы посмотрите женщине в глаза,
Когда в глазах рождается слеза
И гаснет в бездне солнечный рассвет.
Спасите взглядом женщине от бед.

Вы подарите женщине слова,
Пусть женщина была и не права:
Играя, перепутала лады.
Уберегите словом от беды.

Преподнесите женщине цветы,
Когда горят последние мосты,
Когда судьба ее смывает след,
Спасите ими женщину от бед.

Ведь женщине, чтобы родиться снова,
Так мало надо: в сумраке тревог
Порой лишь взгляд, единственное слово,
А иногда – всего один цветок.

БИТОЕ СТЕКЛО

Любовь бежала, как девчонка,
Навстречу солнцу в синеве,
Смеялась весело и звонко,
Кружилась в вальсе на траве.

Святая детская наивность –
Придется столько ей познать,
И босиком –
Не за провинность –
По битым стеклам пробежать.

В СТРАНЕ ЛЮБВИ

Седая истина
Бывает не права:
Шаг меж людьми –
Большое расстоянье…
В стране любви
Не властвуют слова!
Там все решают
Знаки препинанья…

МОЖЕМ РАССТАТЬСЯ

Мы можем с тобою расстаться
И больше не встретиться вновь,
В огромной Вселенной скитаться,
Покинув планету Любовь,
Ночами бесплодно молиться
На кладбище прожитых лет.
Мы можем с тобою проститься…
А может быть, все-таки, нет?

ПРЕВРАТНОСТИ ЛЮБВИ

Нынче чаще мы любим украдкой,
Страсть порой превращается в торг.
Перестала быть дама загадкой,
Вызывать у мужчины восторг.

Нынче чаще мы любим жалея,
Выбираем обманутых дам.
Нелюбимых ласкаем смелее,
Умиляясь притворным слезам.

Нынче чаще мы любим от скуки,
Коротая неправедный век.
И целуем мы женские руки,
Словно тающий мартовский снег.

ХОЛОД БАБЬЕГО ЛЕТА

Ей не надо совета –
Лишь бы кое-кого!
Холод бабьего лета –
Не уйти от него.

ГОРИТ ЗВЕЗДА

Горит звезда над черною водою,
Рождая свет в густой холодной мгле.
В ее лучах однажды мы с тобою
Давным-давно встречались на Земле.

Людская нежность – просто приступ боли –
Блеснет снежинкой на речном мосту
И долго кружит по небесной воле
Моим письмом в ночную пустоту.

Звезда горит до синего рассвета,
Сцепившись с бездной на глухом краю.
И тает свет в твоих потоках света.
Летит снежинка на ладонь твою.

ПОЛОНЕЗ ДОЖДЯ

Поскользнулись, и падают с крыши,
И стучат в заржавевший карниз.
Перекличку дождинок я слышу
И прошу повторенья «на бис».

Непогода, упрямый скиталец,
Среди вымокших улиц бродя,
Исполняет божественный танец –
Полонез городского дождя.

ПОСЛЕДНИЙ ЛИСТОПАД

Закружил золотой листопад,
Время скорби, любви и надежды.
И разделся задумчивый сад,
Побросав дорогие одежды.

Ни ищите поэта вину
В том, что боль не поддалась лечению.
А когда я в судьбе утону,
Не ищите меня по течению.

НА КАЖДЫЙ ВЕК СВОЕ
СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

На каждый век – свое средневековье:
Становится песчинкой человек.
И слой песка – багровой темной кровью
Несет во тьму минувший черный век.

Огнем горит планета изнутри,
И косит смерть людское поголовье.
Ты оглянись на мир и посмотри:
На каждый век – свое средневековье.

А где-то плачут женщины о нас
И в небеса свои бросают взоры.
И бьют часы кому-то смертный час…
И на винтовках лязгают затворы.

Не хватит ли убитых и калек?
Ведь мир силен не смертью, а любовью,
Мы так встречали двадцать первый век!
Но в каждый век – свое средневековье.

ОБРЕЧЕННОСТЬ

В мирах поэтов все без перемен.
Их не исправит времени теченье.
Ген совести (и ранней смерти ген)
В крови поэтов мечется с рожденья.

И мир цветной ночами хмур и сер.
Недолог век, и гаснет пламя свечки.
Поэтов вечно ждали «Англетер»,
Гора Машук и берег Черной речки.

В мирах поэтов все без перемен:
Их признают (речами над могилами),
Заметив вдруг,
Что кровью вскрытых вен
Стихи писали. Кровью! –
Не чернилами…

ЖЕ ТЕМ (Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ)
Песня из репертуара Л. Фабиан
Перевод с французского

Должна тебе сказать:
«Нам суждено расстаться,
Разбитое стекло
Обратно не сложить».
Но в горькой тишине
Хочу с тобой остаться,
Чтобы простить тебя,
За все тебя простить.

Как маленький ребенок
Я плакала порою,
Ты утешал меня,
Как ласковая мать.
Я так тебя люблю,
Что чувств своих не скрою.
И, пересилив боль,
Хочу тебе кричать:

«Люблю, люблю!
И за любовь я все отдам,
Любовь свою я не предам.
Люблю, люблю!
Ты король, звезда моя,
Любимый мой, люблю тебя,
Я так люблю тебя!»

Доверила тебе
Улыбки и секреты,
И это знает старый
В Париже  летний сад.
Там – в каменном дворце,
Без солнечного света,
С тобой танцуя танго,
Ловлю прощальный взгляд.

Хмелея от вина,
Последний раз танцуем,
Мне женщиной твоею
Не быть, мой милый,  вновь,
И мы с тобой прощаемся
Последним поцелуем,
И умирает тихо
Твоя ко мне любовь.