Городские садовЕды

Мэр Москвы Сергей Собяний советский человек по воспитанию, менталитету и карьере. Он говорит лозунгами – кратко и убедительно, любит «планов громадье», а также рассказывать перед телекамерой, что собираются строить и то, что уже почти закончили сооружать, будь то транспортная развязка или очередная станция метро.

Учитывая, что в первые выходные сентября Москва в очередной раз будет праздновать День города (в субботу и в воскресенье), то ясно, что к началу следующего месяца что-то опять запустят, откроют, предъявят горожанам грандиозное и необходимое.

Например, оранжерею в Главном Ботаническом саду. Конечно, она самая большая в сравнении с чем-то. А то, что на возведение ее ушло, кажется, лет двадцать, так это совсем другая история.

Или на ВДНХ недавно открыли океанариум (его назвали «Москвариум» и самым большим в Европе).

Там же вдруг стали реставрировать тысячефигурную скульптурную композицию, которую к очередному юбилею в советское время создал Вучетич с командой (ее переделывали, потом закрыли фанерой, а теперь восстанавливают, как ценный художественно-исторический объект).

Была у Собянина и другая идея в духе гигантомании – сделать город-сад. Он объявил, что Парк культуры имени Горького объединят с зелеными зонами на набережных Москва-реки и выйдет в результате самый большой парк (наверное, также в сравнении с европейскими аналогами).

Но то ли из-за того, что Сергей Капков, руководивший во время презентации этого проекта Департаментом культуры Москвы, ушел в отставку, то ли по другим каким-то причинам. Но как-то перестали упоминать новацию. А климатический парк на месте снесенной давно уже гостиницы «Россия» у Красной площади строят вроде бы по графику, но все же не слишком споро.

Однако, кое-что градоначальнику в смысле грандиозных инициатив удалось совершить. Некоторое время назад объединили в один комплекс ВДНХ, Останкинский парк и Главный Ботанический сад.

По поводу первых двух – никаких сомнений нет. Снятие забора между ними – давно назревшая необходимость. И потому, что народ его, то бишь, забор преодолевал всеми доступными способами. И потому, что такое объединение – закономерно, правильно и своевременно.

А вот по поводу присоединения к этому досуговому комплексу Ботанического сада также сказать не могу.

И до того посетители его не воспринимали зеленую территорию в качестве громадного действующего музея под открытым небом. И по газонам ходили, и на велосипедах ездили, хотя это запрещалось, и ветки деревьев ломали. Короче, вели себя точно так, как привыкли в обычном лесу – простодушно и бесцеремонно.

Теперь, когда в парк спокойно, без билетов и преград можно войти практически отовсюду, его насаждения страдают ежедневно.

На траве раскладывают одеяла и загорают, молодожены вытаптывают в выходные газон рядом с основным корпусом, в котором иногда устраивают теперь и свадьбы.

Для велосипедистов выделили особую дорожку в полтора-два метра шириной. Но они, и не только они, гоняют по ней и не только по ней на громадной скорости, пугают гуляющих пешеходов, сбивают их, наносят травмы и увечья.

Несколько охранников (раньше за порядком следили сотрудники милиции) ничего с этим сделать не могут.

Сгонят с газона одних, тут же появляются другие. И так с утра до вечера.

Заложенный официально в годы войны, просуществовавший до наших дней в целости и сохранности, в настоящее время Главный Ботанический сад уже не справляется с наплывом посетителей.

Научный, академический статус его в сообществе с выставкой и парком явно понижен. Так что, посетители воспринимают его как лес, где есть какие-то экзотические растения.

Думается, что еще пара лет такой дикой эксплуатации флоры, которая оберегалась на протяжении семи десятилетий, и парк, как учебная институция потеряет свой статус, превращаясь все более – в место отдыха.

А, поскольку, отдыхать у нас привыкли диковато, то кажется, что великолепному саду, который растили любовно и терпеливо, грозит реальная опасность если не уничтожения, то стагнации.

Наверное, надо было сначала провести рекламно-воспитательную работу: в прессе, в электронных СМИ провести кампанию просветительскую, целью которой должно было стать доведение до тех, кто не воспринимает Сад должным образом, информации о том, что они приходят не в лес, а в музей. И потому вести себя здесь надо соответственно – культурно, дисциплинированно и бережно к тому, что поддерживается немногочисленным штатом сотрудников Ботанического сада.

Вероятно, вовсе не случайно совпало то, что изменение статуса Сада по времени совпала с реформами с собственностью Академии Наук России (сад – как раз при АН РФ). Известно, что решили, что у ученых много во владении собственности, которую можно и нужно, по мнению авторов реформы, использовать более эффективно.

Как это происходит в Москве на примере того, во что превращается легендарный Главный Ботанический сад – показательно и объективно значимо.

Если здесь, в столице перемены в судьбе Сада столь неутешительны м печальны, то что тогда говорить о чем-то другом.

Есть, например, в Москве небольшой сад – Аптекарский огород, созданный, вроде бы, при Петре Первом. Числится он за биофаком МГУ. И пока вполне ухожен и привлекателен. Но тут опять появились брачующиеся со своей свитой, новые оранжереи. И все такое.

Я не против свадебных церемоний. Нет и нет. Но все же во всем надо соблюдать меру.

Женились же не так давно и в Эрмитаже, кажется, а на «Авроре» устраивали вечеринки. И воспринималось это в обществе в штыки. «Аврору» отбуксировали на ремонт, а про свадьбы в заповедных музеях или писать меньше стали, или как-то не стали афишировать.

Короче говоря, Ботанический сад, вероятно, в некотором роде брошен на произвол судьбы. Потому выживает, как может.

Во всяком случае, пока это все еще получается.

Если его еще с чем-то не объединят.

Илья Абель