Горная болезнь

Астматику жить тяжко. Особенно тяжко жить астматику в зоне повышенной влажности. Как мне, например, – на берегу Волги, в болотистой пойме. Однако, дабы не становилось чересчур плохо, следует иногда помнить, что может быть и хуже. Недавно чуть не отдал коньки в Санкт-Петербурге, куда меня занесло всего-то на два дня. Даже мощный ингалятор не спасал – вот же гиблое место… Зато с одышкой вспоминаю иные места.

Горы. Нигде не чувствовал себя столь здорово и благостно, как в горах. При одном только воспоминании ощущаю реальное физическое облегчение. Горы мне часто снятся, и это самые приятные сновидения. К сожалению, теперь уже только сновидения.

В горы мы отправлялись при любой возможности. Благо, находились они от нашего мегаполиса не так далеко. Ближайшие отроги Тянь-Шаня в 70-90 километрах. Северо-западный Алайский хребет имеет даже пятитысячники. Иногда мотали на Памир. Там ваааще…

Горы – особая субстанция. Это не просто рельеф, это духовная сущность. Кто понимает. Кто способен воспринимать горы вообще. Не холмы-сопки-пригорки и разбросанные среди деревьев валуны, не обрывы и утёсы над водоёмами и обтекаемые распадки – вроде Урала, Саян, Карпат, Судет, Алатау, Сев. Кавказа и прочих псевдогор…

Горы – это Гималаи, Тибет, Памир, Тянь-Шань, Скалистые, Анды, Альпы. Горы – суровый каменный мир, великий и прекрасный в своей первозданности хаос. В горах можно словить такой кайф, который не испытаешь нигде больше. С нами в горы ходил один заядлый «планокур» – анашист с двадцатилетним стажем, так вот там он за несколько дней ни одного косяка не выкуривал. Говорил: а на фига, чувак? кайф мешать нельзя – глюки спугнёшь.

В горах интересно всё. Каждая вершина, ущелье, скала, каждый камень, травинка и букашка. Мы не были альпинистами-профи, просто компания дилетантов, молодых оболтусов, ищущих острые ощущения и нетривиальные удовольствия. «Брали» вершины исключительно из азарта, даже пару пятитысячников, но главным образом интересен был сам процесс карабканья по скалам, независимо от их высоты. В остальное время предавались безделью, бездумью, дурачились вовсю – словом отдыхали от городской прозаистики. Я мог часами сидеть где-нибудь у самого среза пропасти и смотреть на горы, на всё вокруг. Просто смотреть, созерцать. Состояние – не передать словами.

А потом я уехал из Азии, и моя астма усугубилась. Покинул страну с горами и оказался на Среднерусской Равнине. Возможно я тупой, но я не понимаю так называемую «красоту русского пейзажа». Терпеть не могу эту плоскую, как сковорода терру. Ну, да – леса, поля и реки… И что? Глазу не за что уцепиться. Серота и мокрота. Нравятся, разве что, одни сосны. В данном случае говорю только о ландшафте.

Теперь, сидючи на болоте, остаётся только грезить о благословенном крае. И в памяти всплыл один эпизод в горах. Однажды в Бричмулле мы опоздали на последний автобус. Не знаю, как сейчас, но тогда дважды в день ходил транспорт. Раздолбанный ПАЗик первой модификации пыхтел-кряхтел на серпантинах, однако же брал подъёмы до 40 градусов крутизны. До Ташкента пёр полдня. И мы на него опоздали. Оставалось ждать до утра. Надо было как-то устраиваться на ночлег с максимальным комфортом. В местном магазинчике кроме кильки в томате ни фига не было, даже хлеба, спиртным и не пахло. Но это Восток. В ближайшем доме купили изумительных узбекских лепёшек прямо из тандыра, а в чайхане из-под полы четыре 750-граммовых фугаса портвейна №53. На деревьях кругом – яблоки, груши, абрикосы, орехи, алыча.

Бричмулла – село большое, застроено плотно. Пошли искать уединения. В стороне от посёлка там есть любопытное местечко. Компактное плато размером с половину футбольного поля, на нём растёт гигантский чинар в девять обхватов и рассечённый снизу надвое, из-под камня бьёт чашма – родник по-узбекски. А вокруг – панорама горных пиков, диких скал и долин в закатной дымке. Красотища. Местные почитают это место святым. Говорят, некогда здесь обитал старец-проповедник. Придурки-туристы обмотали чинар пёстрыми тряпками «на счастье». Уже тогда Бричмулла была весьма популярна у доморощенных искателей приключений с гитарами и мордами, опухшими от комаров. Интересно, пускают сейчас туда туристов, или секим башка?.. Словом, расположились у святого места. Размотали спальники на тёплых ещё камнях, вскрыли консервы, приняли бормотухи, и хорошо замолчали. Тишина. Ручей журчит под скалой, а в бездонном ультрамарине неба – звёзды. Таких звёзд я не видел больше нигде. Над головой – сама бесконечность. Я лежал, глазел, думал и не думал ни о чём… А главное, я вволю дышал. Дышал так, как нигде и никогда больше.

Здесь дышится всё хуже и хуже. Эх, Памир, Тянь-Шань, Чимган, Акташ, Чаткал, Бричмулла…

P.S. На днях по совету пульманолога сменил устаревший ингалятор на новейший. Стоит вдвое. Поможет ли?..

Олег Харитонов