Фейс Буки (fb55)

Denis Dragunsky, писатель

НЕ ИЗОБРЕЛ БЫ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИНТЕРНЕТ, А ТАМ И ФЕЙСБУК – сколько репутаций сохранилось бы.

Мы сохранили бы добрую память об отдельных славных “нон-конформистах” 1980-х.

Жаль, конечно.

Но почему, почему, почему – художник, ветеран неофициального протестного искусства, да еще живущий в Париже, призывает побить Толоконникову камнями? Почему драматург-диссидент, писавший о страшных судьбах, злорадствует над ее страданиями?

Приступ безумия? Думаю, не только. 

Сложный букет неизжитого страха и зависти. Да, да! Зависть к славе иногда проявляется в очень извращенной форме.

Виталий Щигельский, писатель

Социальное равенство не всегда описывается количеством колбасы, как это пытаются преподнести идиоты, повторяющие пропагандистские штампы и лишенные собственного аналитического аппарата. 

Социальное равенство – это не столько равенство перед законом, сколько осознание того, что количество зарабатываемых денег, разряд, талант и т.п. не делает вас выше или ниже других. 

До тех пор, пока мы (вы) этого не поймем, мы (вы) так и будем искать свой собственный путь в охвостье цивилизации и питаться объедками цивилизации…

Георгий Янс, журналист

Соседи по больнице, как случайные попутчики в поезде. Повстречались, поговорили, пришло время – разбежались. Давно замечено, что случайному попутчику человек может поведать такое сокровенно-постыдное, которое никогда не расскажет старым и близким приятелям. Стыдно признаться, что такое с ним могло произойти. То же происходит и в больнице.

Некоторое время назад супругу направили на реабилитацию после перелома ноги. Центр реабилитации, конечно, не совсем больница, но и не курорт. Есть режим, есть распорядок. Но когда физические боли остались в прошлом, центр реабилитации для больных почти как курорт.

Для оформления на госпитализацию необходимо было пройти нескольких врачей. Врачи менялись, а в очереди в том же строгом порядке стояли одни и те же люди – бабульки и дедульки. На их фоне я себя чувствовал почти молодняком. Большинство – завсегдатаи центра. Ложатся на госпитализацию два раза в год по 24 дня, хотя в целом не производили впечатление окончательно больных людей.

Одна женщина резко контрастировала с остальными бабульками – дедульками. Высокая с прямой спиной. Старя женщина, но не старуха.

На выходные все желающие могут уехать домой. В основной массе больные люди местные, и до дома добираться максимум минут сорок. Супруге моей и вовсе идти 15 минут пешком, а на машине, вообще 5 минут.

Привез ее на выходные. Рассказывает о житье-бытье. Потом спрашивает: «Помнишь ту статную бабульку в очереди?».

– Конечно, помню.

– Какие же вы, мужики в старости козлы. 

– Ты о чем?

– Она мне рассказала про свою семейную жизнь. Представляешь ей 77 лет, а муж – ровесник изводит ее своей ревностью. Она даже на выходные домой не уходит.

Наверное, подобных историй тысячи. И все же. «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Когда-то в молодости у нашей бабульки случился курортный роман. Муж ничего не подозревал. Но через полгода после романа они крупно поругались. Слово за слово. Муж – человек язвительный. От его слов ей стало больно. Захотелось и ему сделать больно. Вот и вырвалось у бабульки признание про свой отдых на курорте.

Потом слезы раскаяния и примирения. Как обычно. После того события прожили они еще сорок лет. Муж вел себя достойно, ни разу не вспоминал. 

Исполнилось им по 70 лет. И мужа подменили. Стал он бабульку изводить своей ревностью. 

– Ты мне, сука изменяешь. Знаю я тебя.

После каждого телефонного звонка он проверял, с кем супруга по телефону общалась. С ее же телефона перезванивал. Когда она выходила, он предупреждал ее, что будет следить за ней с биноклем. И следил. Когда сам уходил на улицу, внизу входной двери натягивал нитку. Уходила она куда без него из квартиры или нет.

Жизнь у бабульки стала невыносимой. А что сделаешь. Разводиться на старости лет, людей смешить. Так и живут. Отдохнет 24 дня в центре в реабилитации, и домой, чтобы слушать от мужа до следующей реабилитации.

– Ты мне, сука изменяешь.

Michael Knizhnik, поэт

Дядькин друг обслуживает лифты в жилых домах.

Вызывает его управдом. Такая, местная разновидность – выбранный общим собранием жилец, собирающий со всех деньги и тратящий их на общие нужды: на починку крыши, уборку подъезда или вот – на лифт.

Дядькин друг и говорит этому управдому:

– Слушай, что у вас подъезде такой срач? Все запущенно, замызгано, грязно даже в лифте.

– Что вы! – говорит управдом. – У нас очень интеллигентные жильцы. Все – из Самарканда.

Vladislav Pasternak, продюсер

Вот говорят, что сплошной кризис в кино – одни, мол, римейки да сиквелы. А посмотрите, что с сериалами? «Ганнибал», «Сонная лощина», «Бонни и Клайд» и так далее. Стандартная диснеевская история – из полного метра наклепать сериал-другой. Пик сериального искусства – сейчас, дальше будет только спад. Все разговоры о том, что сериалы лучше, чем кино, были актуальны вчера, если не позавчера. «Newsroom» дальше 5-й серии первого сезона теряет всякую интересность, куда интереснее, что Соркин напишет про Джобса, и как Дэниелс сыграет в «Тупом и еще тупее 2», чем что будет в очередном сезоне. В 2014-2015 выйдут такие полные метры, что HBO и AMC покажутся фестивалем студенческих короткометражек. Вы просто давно не видели свежего Нолана; к тому же, полные метры уже кое-чему научились у сериалов – обратите внимание на структуру Pacific Rim и This Is The End, это вам не в сотый раз один и тот же одномерный мифчик про подростка, нашедшего свое предназначение, тут все очень хитро устроено.

Марк Котлярский, писатель

Сообщили, что к нам едет Владимир Винокур.

По-моему, это уже не смешно.

.
.
.