Фейс Буки (fb536)

Сергей Чупринин

70-е, вторая половина.

Нам, имлийцам, вузовские аспиранты завидовали. Еще бы! У них комсомольская жизнь била ключом и, как тогда шутили, – всё больше по голове. Да и потом – то припашут (слово уже нынешнее) к приему вступительных экзаменов, то позовут ассистентами на семинары. А еще ведь сентябрьские выезды на картошку, где Бог с ней, с картошкой, главное – удержать подопечных студентов, чтобы они совсем уж не разгулялись.

То ли дело академический институт. От хиленькой комсомольской организации, куда под предводительством Славы Бэлзы, будущего телепросветителя, входили Витя Ерофеев и несколько известных ныне литературоведов, никто ничего никогда не требовал. Совсем ничего. Так что обязанностью только и было носить крышку гроба на частых тогда в институте гражданских панихидах.

И еще овощная база.

Об этом вместилище гнилой картошки и подгнивающей капусты мне пару дней назад напомнил Юрий Владимирович Манн, крупнейший в мире знаток Гоголя и русского романтизма. “Когда я первый раз туда отправился, – рассказал он, посверкивая стеклышками очков, – то, выйдя из метро, стал спрашивать, где же она, Кунцевская. А вы, мне ответили, как увидите людей тоже в очках, так за ними и пристраивайтесь. Всем, кто в очках, в одно место дорога”.

И лучшие, действительно, люди бродили тогда по этим садам Академа. В фуфаечках и, у кого были, в болотных сапогах. Чудаков Александр Павлович, Бочаров Сергей Георгиевич, иные многие… Люди из других институтов на овощной базе в Кунцеве, конечно, квасили по-черному. Но не мы, не филологи. Разве что чекушку раздавим, не более. А так… Иногда и стихи читали там же, у контейнеров, но чаще продолжали начатые ранее и всегда актуальные, всегда захватывающие разговоры о Бестужеве-Марлинском и о пэоне втором. Или все-таки о четвертом?

Годы прошли, но я так и перевозил свой ватничек и свои резиновые сапоги с одной съемной квартиры на другую. Вдруг, думал, еще пригодятся?..

Михаил Юдовский

Еще немного крымского.

Мой друг, отправленный в свое время на летнюю практику в село Сизовка, что неподалеку от города Саки, отзывался о тамошнем колхозе и его жителях с теплом и похвалой.
– Обычно в деревне придешь на дискотеку – и сразу получаешь в морду, – рассказывал он. – А тут не сразу. Добрый народ. Наверное, на них так климат благоприятно влияет. Сказывается близость моря.

Наталья Пелевина

Семь лет назад 4 апреля 2008 года между этажом, на котором находится квартира моей семьи, и этажом ниже прогремел взрыв. Погибли три человека. Причиной якобы был некий баллон, из которого что-то делали два погибших парня. Произошло это в день и час премьеры моего спектакля про Норд-Ост в русском театре в Махачкале. На премьеру пришел президент Дагестана Муху Алиев. Сразу после окончания премьерного показа он спектакль запретил, а министр культуры республики была уволена.

О взрыве на этаже я узнала от журналистки “Новой” Лены Милашиной. Она позвонила и начала со слов: Напомни свой адрес…

Час спустя по местному каналу я смотрела репортаж о запрете своего спектакля в Дагестане, а, переключая на федеральный, видела своих эвакуированных из квартиры бабушку и дедушку.

Потом жители подъезда писали мне о странных появлявшихся в подъезде людях. Между тем, что это было, я не знаю по сей день. Но, как потом объясняли специалисты, никакой домашний баллон причиной такого взрыва быть не мог.

Как часто в России бывает, вопросов много, ответов почти никаких.
Цензура, угрозы, шантаж, убийства. Шел 2006, 2008, 2015…

Viacheslav Shilov

ШУТНИК.

Сел один мужик на конечной в троллейбус. Сел в пустом салоне. Вдруг смотрит – выходит из кабины водитель, подмигивает ему и садится на соседнее сидение. Тут троллейбус начинает потихоньку наполняться. Идет время. Люди начинают нервничать, “Где водитель?!!” Он же, никем не замеченный, сидит в салоне. Наконец, когда все уже окончательно и не на шутку “завелись”, встает и говорит: “Да и хрен с ним, с этим водителем, без него, сами обойдемся!” Направляется в кабину и трогает троллейбус в путь.
В салоне – мертвая тишина. А на следующей остановке троллейбус пустеет…

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.