КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Марк Котлярский
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Я – пособник Тель-Авива…
(Сегодня Тель-Авиву – 107 лет)
Помните знаменитую частушку времен семидесятых годов прошлого века – «Если пьешь вино и пиво – ты пособник Тель-Авива»?»
Так вот, заявляю открыто: я пособник Тель-Авива.
Но не потому, что пью вино и пиво, а потому что 11 апреля этому городу исполнилось ровно 107 лет.
…Наверное, прежде всего, мне следует выразить благодарность человеку, который впервые показал мне Тель-Авив таким, каким я его вижу сегодня – пестрым, праздным, шатающимся, исполненным прелести и загадок.
Этого человека зовут Алекс Асп – блестящий знаток кино, в юности успевший поработать с великим режиссером Лукино Висконти, виртуоз компьютеров (он даже в этом ухитрился выделиться, предпочитая массовым «писишкам» изысканный «макинтош»), полиглот (иврит, итальянский, французский, русский и проч.).
Так вот. 1994 год. Всё началось с… нытья. Собственно, ныл я, плакался о том, что Тель-Авив – серый, ничем не примечательный город, здесь нечего смотреть, некуда пойти.
Когда в очередной раз я завел пластинку «Плач Ярославны», Асп (а мы работали вместе в редакции одной газеты) не выдержал.
– Хватит! – заявил он. – Ты мне надоел своими причитаниями…
– «Что же из этого следует?» – угрюмо процитировал я Юрия Левитанского.
– Сегодня вечером покажу тебе настоящий Тель-Авив! – сказал Асп.
– Апсик, ну чего там смотреть? – начал, было, опять ныть я, но, не допуская нытья, Апсик (так мы его звали ласково) оборвал меня коротко и ясно:
– Увидишь!
Чтобы сильно не расстраиваться, я взял с собой на прогулку еще кого-то, надеясь в случае чего свалить вину на упомянутого Апсика.
То, что произошло во время импровизированного променада, иначе как чудом не назовешь: у нас словно открылись глаза, и мы увидели город, изящный, легкий, искрящийся, плещущий весельем; город, чье присутствие обнаруживалось случайно, повинуясь воле «заказчика».
Позже я нашел любопытное подтверждение этому феномену, прочитав заметки одного путешественника-израильтянина. Он путешествовал по всему миру, объездил множество стран, видел множество великолепных городов. И всегда ему было чуточку обидно за Тель-Авив, который, конечно же, проигрывал в сравнении с Веной, Парижем или Лондоном. Но однажды, будучи в очередной отлучке, он вдруг резко почувствовал, что ему не хватает тель-авивского воздуха; пышная архитектура давила на сознание, раздражала, не давала покоя.
«Меня внезапно осенило, – записал этот путешественник в своем дневнике, – я понял, что, на самом деле, Тель-Авив и есть идеальный город для жизни, который не довлеет над тобой, не давит своей имперской архитектурой, не раздражает великодержавной помпезностью. Тель-Авив существует, словно подчиняясь твоему приказу; если желания нет, то он исчезает и никогда не напомнит о своем присутствии. Тель-Авив служит человеку, а не человек Тель-Авиву, и разве не это суть главное предназначение любого города?»
Lev Simkin
Кто куда
Узнав, что один знаменитый виолончелист купил за границей раритеты (Страдивари, Гварнери), а потом передал их родному государству, вспомнил о другом виолончелисте, нисколько не менее знаменитом.
Полвека назад по Москве ходила байка, будто Ростроповичу на гастролях в Италии меценат подарил этрусскую вазу. Наутро к музыканту в номер пришли товарищи из советского посольства и предложили сдать ее государству – «так положено». В ответ тот то ли схватил ее и грохнул об пол, то ли уронил – не случайно – при передаче «товарищам». Неблагодарный, родина ему все дала, а он…
Просто вспомнилось. Как говорил Шарлемань, умоляю вас – не гневайтесь, я предан вам всей душой, но ведь я архивариус.
Виталий Щигельский
Выход Натальи Пелевиной из политсовета ПАРНАСА – яркий пример того, как можно жить среди дерьма и быть чистым. Гостеледерьмо и потребители гостеледерьма, разумеется, не оценят силы поступка… но не для них это и делалось, а для себя и для людей с моральным законом внутри…
Maxim Kantor
Ровно тридцать лет назад я выставил – разрешили! вдруг! перестройка! – картину “Зал ожидания” в выставочном зале на Кузнецком. И это было событие в Москве: вдруг стали разрешать. Через три дня работники Минкульта позвали меня (кто я такой? молодой человек, про которого пишет западная пресса, надо позвать) на закрытый просмотр фильма Сокурова. И рядом сидел замминистра, шептавший мне в ухо: “Вот видите, уже и это можно! И вас выставляем!”
И мы (некоторые, я в их числе) решили остаться. Работать в России. Хотя до этого все мысли были о Западе. Но вот – Россия зовет. И работали.
Еще не было разгула олигархии, продажной интеллигенции, и не было фашизма, пришедшего на смену компрадорству.
Тогда все казалось возможным.
А сейчас Сокуров говорит: уезжайте.
И я говорю: у кого есть возможность – уезжайте. Даже не сомневайтесь. Русскую культуру – не мракобесную ее тень, не имперскую похабную – а гуманистическую культуру: Толстого, Чехова, Мандельштама, Маяковского, Петрова-Водкина, Шагала, – надо сохранить; и придется это сделать вне фашистской страны.
Понимаю, что многим слышать это обидно. Обидно, потому что ваша жизнь связана с землей, земля со страной, страна с государством, а государство с фашистским воровским правительством.
Не могу помочь. Решайте, кто как умеет.
От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.