Два фильма о любви 2013 года как послесловие к книге Освальда Шпенглера

 «— Наслаждаешься философией?
— Обожаю её! Она так обогащает! Очень глубоко. Очень интенсивно. Оргазм предшествует сущности».
Диалог Адель и Эммы в постели

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Наша киносуббота посвящена двум очень интересным и очень необычным картинам, которые, несмотря на свежесть (обе — 2013 года), уже успели отметиться большими достижениями и большими скандалами. Представляю читателям «Жизнь Адель» («La Vie d’Adèle — chapitre 1 & 2», режиссёр Абделатиф Кешиш) и «Она» («Her» Спайка Джоунза»).

Начнём со скандалов. Не обязательно, кстати, воспринимать их буквально, как в случае с «Жизнью Адель», которую призывает лишить прокатного удостоверения в России за пропаганду педофилии «Лига безопасного интернета». Скандальность обоих фильмов — в их провокативности, которая, как я попробую сегодня объяснить, лукаво надуманная и искусственная. В реальности обе картины несут в себе совсем не то послание, какое способен ухватить поверхностный зритель. Последнее обстоятельство превращает и «Жизнь Адель», и «Она» в кино элитарное — вплоть до вызова.

Следствием «двойного дна» явилась поляризация оценок: абсолютный безоговорочный восторг профессиональных критиков, подкреплённый оценками коллег по ремеслу («Жизнь Адель» получила в 2013 году Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля, а также ещё 23 награды на различных форумах и фестивалях, а «Она» — только из наград последних двух месяцев — взяла три номинации «Золотого Глобуса» и пять (!) номинаций на Оскар), — и, с другой стороны, крайне негативное восприятие фильмов «уличной публикой».

Последнее обстоятельство требует уточнения: рейтинги обоих фильмов на портале IMDB у рядовых зрителей очень высокие (8.1 у «La Vie d’Adèle» и 8.4 у «Her»), зато опросы на выходе из кинотеатров дают удручающие результаты. Это, на мой взгляд, связано с тем, что пока ещё процент людей с традиционной сексуальной ориентацией является подавляющим, а оба фильма связаны так или иначе с извращениями, которые воздействуют на «уличную публику», как мулета на быка, из-за чего люди не в состоянии видеть на экране ничего, помимо раздражающего фактора.

Я не призываю читателей наступать на горло своим сексуальным принципам, а лишь сообщаю два объективных обстоятельства, о которых нужно помнить, прежде чем решиться на просмотр: помимо очень тонких и глубоких смыслов, скрытых на втором плане, «La Vie d’Adèle» содержит самое большое количество предельно откровенных лесбийских сцен, какое только зафиксировано в истории непорнографического кино, а «Her» в определённые моменты начинает граничить с такими извращениями, что становится совсем не по себе. Как вам диалог в процессе виртуального секса по VoIP: «Придуши меня дохлой кошкой!» — «Что?!» — «Дохлая кошка рядом с моей кроватью, придуши меня ею!» — «ОК, я душу тебя её хвостом!» 🙂 Если вас это не смущает, то смотреть картины настоятельно рекомендуется, хотя бы для того, чтобы понять магию киноискусства, способную пробиться сквозь иллюзию реализма, какой бы отвращающей она ни выглядела.

«La Vie d’Adèle» — это история 17-летней француженки (дебют очень искренней актрисы греческого происхождения Адель Экзаркопулос). На поверхности сюжета лежит её эволюция от гетеро- к гомосексуальности, а по сути перед нами эстетически безупречное художественное полотно, выдержанное до мельчайших нюансов в традициях великой национальной литературы XIX века (в первую очередь, конечно, Мопассана, Бальзака и Флобера). Поразительно, что за внешней скандальностью эротических сцен никто не заметил именно этого трепетного отношения режиссёра к французской классической школе прозы и поэзии! Тем более что по фильму повсюду разбросаны намёки на эти связи (чего стоит вся долгая линия с разбором на школьном уроке по литературе романа Пьера Мариво «Жизнь Марианны»).

Как только вы помещаете «La Vie d’Adèle» в правильный — литературный — контекст, так сразу же оказывается, что вся — абсолютно вся до последнего эпизода! — скандально-эротическая линия фильма превращается в более чем сдержанный и скромный ремейк европейской традиции, уходящий корнями в творчество Петрония Арбитра и Апулея. Скажем, на фоне Боккаччо или Чосера (о древнегреческих и римских поэтах, тем более о маркизе де Саде, даже не заикаюсь!) постельные забавы Адель и Эммы смотрятся пуританской купюрой.

Между тем зритель оказался шокированным, а наши болваны даже принялись лопотать о педофилии. (Какая, к черту, педофилия, если исполнительницам главных ролей 20 и 28 лет?!) Проблема неадекватного восприятия, к сожалению, давно лежит на поверхности: это отсутствие мало-мальски достойного эстетического образования. В России в XXI веке царит, как и 50 лет назад, совковая дикость, отказывающая в эстетическом всему, что связано с эротикой, а в Европе эстетическое вообще вытравлено дустом под напором физиологии и «научного» позитивизма (последнее обстоятельство, кстати, объясняет рациональное обоснование и оправдание сексуальных извращений, вплоть до инцеста, а также бешеный успех чистой порнографии, которая выродила эстетическую эротику до уровня половой физкультуры).

В подобных обстоятельствах объяснять «уличной публике», что фильм «La Vie d’Adèle» очень красивый и в нем режиссёр пытается рассказать просто о любви, а не призывает к сексуальной перверсии (архипоказателен в этом отношении эпизод знакомства Эммы с родителями Адель: на вопрос «Чем занимается ваш бойфренд?» Эмма спокойно отвечает: «Он бизнесмен. Но мы пока ещё не расписались»), совершенно бессмысленно. У «уличной публики» просто нет рецепторов для восприятия подобных истин. «La Vie d’Adèle» как порнография (со знаком плюс или минус, не имеет значения) — это сколько угодно. «La Vie d’Adèle» как тонкое и возвышенное художественное произведение, стоящее в одном ряду с лучшими образцами эротической мировой литературы, — даже не надейтесь!

Второй фильм — «Her», на мой взгляд, попроще. В нём рассказывается о том, как творчески одарённый, духовно чуткий и очень ранимый человек из недалёкого будущего (роль гениально исполнена Жоакином Фениксом!) влюбляется в операционную систему с искусственным адаптивным интеллектом. Его ОС «Саманта» разговаривает со своими пользователями человеческим голосом, и чувства главного героя легко понять, потому что это умопомрачительный голос Скарлетт Джоханссен (которая сама себя в фильме и озвучила 🙂 ).

Если абстрагироваться от эксцентричности компьютерных обстоятельств, то эволюция чувств в «Her» развивается весьма и весьма традиционным образом. Как в каких-нибудь «Шербурских зонтиках» или «Мужчине и женщине». «Саманта» удивительно тактичная, эротичная, умная, образованная, практически совершенная (как и полагается AI!) женщина, которой недостаёт лишь малого — тела (но даже это препятствие на определённой стадии отношений «Саманта» пытается устранить — правда, безуспешно). В остальном — все традиционно. Поэтому зритель, как только привыкает к «специфике» (а происходит это довольно быстро: магия искусства!), начинает слегка скучать, потому что развитие действия банально, отношения традиционны, а трепетность и тонкость героя Жоакина Феникса обыграна в истории кинематографии миллионократно.

Что же общего между «La Vie d’Adèle» и «Her»? Что заставило меня рассматривать эти внешне мало похожих друг на друга фильма в одном эссе? Отвечу легко: «La Vie d’Adèle» и «Her» объединены общим знаменателем — окончательной и бесповоротной констатацией заката западной цивилизации. К своему финалу эта цивилизация шла долго и упорно, решительно сметая на своём пути все уловки и иллюзии, которые услужливая природа-матушка мудро расставляла на каждом шагу, пытаясь удержать человека от Страшного Прозрения. Если Восток рассудительно согласился поддержать природу (если хотите — Бога) в общем спектакле, принял иллюзию на веру и научился жить счастливо и добровольно со всеми шорами на глазах, то Запад, наделённый жаждой Прометея и неистребимым зарядом богоборчества, решил идти до конца по пути самопознания, который, в конце концов и привёл западного человека сначала к саморазрушению (XVIII–XIX века), а затем и к полному самоуничтожению (начиная со второго десятилетия XX века: не случайно «Закат Европы» Освальда Шпенглера увидел свет в 1918 году).

«La Vie d’Adèle», и «Her» — это печальные иллюстрации post mortem, когда цивилизация уже умерла и разложение идёт полным ходом, когда мир не может уже очаровать в непосредственно чистом виде, когда для получения удовольствия и возбуждения банальных чувств — любви, радости общения, жажды познания и проч. — приходится идти на немыслимые ухищрения, потому как без этих ухищрений, уж простите, ни у кого давно «не стоит». Правда, Запад не унывает, и даже такую «жизненную» проблему, как эректильная дисфункция, Прометей давно сумел эффективно снять — с помощью научного прогресса и химии!

P.S. Если абстрагироваться от общего трупного знаменателя, то фильмы «La Vie d’Adèle» и «Her» просто замечательные :-). Как, впрочем, замечательно любое подлинное искусство.
P. P.S. Решил специально не использовать скриншоты сегодня, дабы визуальным рядом не отвлекать читателей от текстовых смыслов :-).

Сергей Голубицкий
computerra.ru

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.