Виталий Щигельский | Дуэль

Нас было пятеро здесь – на окраине кладбища – я, генерал Паша, невысокий человек в пальто с поднятым воротником и два узбека, по виду – чернорабочих. Они стояли поодаль, держа над зияющей ужасом свежей могилой просторный лакированный гроб.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Автор Виталий Щигельский

В застывших ноябрьских сумерках, судя по бодуну, – утренних, проглядывали силуэты крестов. А бодун бил недетский – чечёточный, я поэтому держал руки в карманах, восстанавливая в подробностях события вчерашнего дня или, может быть, месяца… я взывал за помощью к самым тёмным участкам моего мозга, а в ответ ничего: ни особых примет, ни мотивов, ни фамилий, ни алиби… Что же за бабуйня?

– Господа генералы, -– распорядитель закашлялся.

В тон ему, словно эхо в горах, зазвучало карканье десятка ворон.

– Аспода-с, – повторил он, дождавшись, когда птичьи крики затихли. – Настоящая дуэль проводится в рамках Федерального Закона о Дуэлях…

Про дуэль мне стало понятно, как только я увидел Пашину рожу. У него лицо ригидное, оживляется при виде трёх вещей: бабла, шлюх и крови. Или как он говорит: бабва, шьюх и юшки. Не клады мы сюда приехали искать и шлюх выкапывать. Эх, Паша-Паша, старый ты, как говорится, бретёр…

– …утвержденного Правительством РФ и одобренного Федерацией дуэлянтов и Советом смешанных единоборств под патронажем Аппарата Президента.

Лицо распорядителя было надёжно скрыто за воротником пальто и козырьком неформенной, отороченной мехом фуражки, но голос казался знакомым, он вызывал доверие, эмпатию и даже желание поделиться. Именно такими голосами обладают создатели финансовых пирамид и серийные убийцы…

Это быстро стало традицией, что на роль распорядителя или, как выражаются в высших кругах, диспонента приглашают популярных телеведущих. Услуга стоила дорого, но вам мог достаться и Якубович, и Малахов, и даже сам, прости господи, Соловьёв.

– В результате совместного распития генерал-лейтенант Тырьев нанес генералу-майору Коновалову оскорбление третьей степени…

Я понятия не имел, что за эдакая «желаемая цель» имеется в виду, но догадался, что «дуэль на благородном расстоянии», когда участникам поединка разрешалось заменить себя подчинёнными или нанять гастарбайтеров, увы, невозможна.

Время суток и особенности местности исключали применение «Новичка», разновидности дуэли, при которой каждому участнику отводилась неделя на то, чтобы любым способом и средством нейтрализовать другого. Если кто ещё не понял, мы – новое российское дворянство – настояло на принятии дуэльного кодекса в соответствии с духом нового времени. Этот кодекс самым прогрессивным образом отличался от того, что функционировал в допотопной России.

– …посредством совершения физического воздействия на оскорбленного, приведшее к желаемой цели, но не давшее логического результата.

Желаемая цель? Логический результат? Что он такое несёт? Я поморщился, однако, кое-что вспомнил. Около недели назад я закрыл крупного коммерса. Долларовый миллиардер Артишоков, насмотревшись по «Russia Tuday» репортажей о финансовой амнистии, вернулся в Россию.

Я встречал его в аэропорту, как положено, пройдёмте, товарищ, в машину. Он сначала рыпнулся: не имеешь права, мне старший твой обещал! И суёт мне бумагу в нос. Я ему в ответ другую бумажку сую: по этому делу обещал, а у меня на тебя дело другое. В итоге, пол-ярда в казну, пол-ярда в общак. Ну а мне, мне новая звёздочка и медаль «За боевые заслуги», и кое-какая недвижимость бедным родственникам.

– Смею-с объявить последнее предложение: решить дело миром или… В общем, ваше слово Пал Палыч, – обратился к Коновалову распорядитель.

– Да пошев он! – генерал-майор указал кулаком в мою сторону.

– Ну а вы? – распорядитель, обратился ко мне. – Генерал-лейтенант Тырьев.

Я сделал вид, что задумался, и ещё вспомнил немного: с тех пор мы с Пашей бухали. Сначала на природу махнули. Отстреляться из гранатомёта по кабанам. Порыбачить с вертолета небольшими такими глубинными бомбочками – от них рыба сама кверху пузом запрыгивает в вертолет. Затем в город вернулись. На БТРе. Стреляли опять, но уже холостыми и в воздух.

– Да пошли вы, – выдохнул я, раскалывалась голова, щас бы соточку, сразу вспомнил бы остальное…

– Ну а вы? – спросил распорядитель у секундантов.

– Да пашол ты! – отозвались они в один голос.

– Пошли сами! – распорядитель обиделся.

Узбеки опустили гроб. Побросали лопаты в могилу и скрылись в тяжелых утренних сумерках.

– Аспода-с генералы, – диспонент понизил голос. – С этой самой минуты до окончания поединка никакие предложения о примирении невозможны-с.

– Что ты ссыкаешь-то все время, ты что, литовец? – быканул Палыч, видимо, ему, как и мне, тоже было хреново.

– Так положено уложением-с, – парировал распорядитель. – Я все понимаю, аспода-с, но напоминаю, что спиртное у нас подается с одиннадцати ноль-ноль. Посему предлагаю перейти к делу. Генерал-майор Коновалов, вам принадлежит право выбора оружия. По причине того, что оскорбление третьей степени предполагает дуэль до решительного результата. Данный реквизит – распорядитель указал на гроб – укомплектован всеми видами оружия, разрешенными Федеральным законом и рекомендованными Федерацией дуэлянтов и Советом смешанных единоборств под патронажем…

Не дождавшись окончания монолога, Коновалов сдвинул крышку и стал шарить руками по гробу.

Если кто-то подумает, что современное дуэльное снаряжение – это пистолеты, шпаги, сабли или еще какие-нибудь романтические хреновины, он будет мне должен… без поблажки на то, что у него еще детство в одном месте играет… В одном месте? Я вспомнил всё, и мне сделалось дурно. Словно кто-то принялся завязывать мои кишки в узел. Мы стреляли из бронетранспортера трассирующими, чтобы было видно, куда нам ехать, и чтобы все вокруг понимали, что у нас большой праздник. Потом произошел сдвиг времени или, я не знаю, пространства, и мы оказались в бане. Знаменитой бане Поклонских. Туда только по спецпропускам. Или на бронетранспортёре. А там уже все готово: икра, водка, шампанское и прочий хруст французской булки… И шлюхи. Я хорошо это помню, потому что Коновалов тогда сложил ладони рупором и закричал:

– Шьюхи-шьюхи, говорит «первый»! Объявляю операцию «перехват»!

Тут всё и завертелось. Смешалось. Все смешалось в бане Поклонских. Сначала шампанское, водка, французские булки. Затем люди, шлюхи, икра. В какой-то момент все, абсолютно все, единым живым многолапчатым, многопалым, мультиязыковым существом. Многочленом мультизадачности.

Будучи виновником торжества, я наблюдал. Я ощущал себя Наполеоном под Аустерлицем, выбирающим место нанесения решающего удара. И наконец увидел его – шикарный, красно-розовый, подушечно-перинный кустодиевский, находящийся в эпицентре сражения и при этом никем ещё не поверженный зад. Для верности я запил шампанским коньяк и прыгнул. Я метил «под яблочко», но попал ровно в «десятку». Вошел как… «Союз» вошел в «Аполлон». И поскольку я был химически возбужден и процессуально возбУждён, то практически сразу и разрядился всей своей семизарядной обоймой… И в этот момент моя пассия обернулась… Ей оказался Пал Палыч. Лицо генерал-майора выражало сложную смесь боли, стыда, сладострастия и восторга… Выражало, пока он не узнал меня. А когда узнал и все понял, то и я понял. Что мне трендец. Формальный чин Палыча был ниже, но ведомство, к которому он был приписан, было куда серьёзнее моего…

Генерал-майор Коновалов, сидя на корточках, примерялся к извлечённым из гроба предметам: взвесил на ладони утюг, поискрил возле шеи шокером, заглянул в горлышко бутылки из-под шампанского – презрительно сплюнул и стал раздеваться.

– Что он задумал?

Паша был вдвое, если не втрое, шире меня, ему же помимо право выбора оружия, принадлежало и право первого выстрела, выпада, укола, удара…

Удара от Коновалова любому хватило бы одного. А всё шло к удару: Паша готовился к рукопашной – раздевшись до трусов, он начал натягивать на себя кимоно.

А я… А у меня вся моя жизнь – детство, отрочество, юность, зрелость… – пронеслась перед глазами: первая жвачка, первые баксы, первый кидок, первый бартер, первая взятка, первый отжим, первый госзаказ, первая экспроприация…

Так хорошо всё шло, и всё оказалось зря. Прощайте виноградник в Тоскане, яхта на Каймановых островах и, конечно же, вечнозелёный наличман под матрацем.

Сейчас бы помолиться, вот только не знаю как…

Меня когда в органы переводили, сказали, что смерти надо смотреть в лицо, и я смотрю на Пашу. А у него проблема, и проблема нешуточная – складские внештатники то ли пропили нужное кимоно, то ли, напротив, желая польстить, подложили в дуэльный набор трико президентских размеров. Оно на Пашу не лезет – курточка не запахивается, швы под мышками и на сраке лопаются, волосатое брюхо вываливается наружу. Это было бы смешно, но в руке у него появляется сотовый – странно, что он сразу им не воспользовался, – самое эффективное оружие в нашу цифровую эпоху…

Теперь точно конец. Начинаю молиться чуваку, что на 100-долларовой купюре: поможешь – поделюсь, подсобишь – откуплюсь, поможешь – поделюсь, подсобишь – откуплюсь, поможешь – поделюсь, подсобишь – откуплюсь…

И тут чудо чудесное – телефон из Пашиных рук вдруг выскальзывает, словно лягушка, и прямехонько падает в гроб… Коновалов падает на колени, шарит руками по гробу, но поздно. Он свой выстрел сделал, теперь моя очередь. У меня на смартфоне уже номер набран, какой не скажу, и сумма, и её не скажу, даже под пыткой. Нажимаю кнопку «подтвердить перевод». Распорядитель не успевает свистнуть в свисток, а из-за и из-под крестов уже вырастают силуэты спецназа и бегут арестовывать Пашу. Он даже матюгнуться не успевает. Спецназ свою работу знает: сапог в рот, рожей – в лужу, и в глубь кладбища Коновалова волокут.

По дуэльному кодексу мы теперь с Пашей обратно друзьями станем. Нескоро, правда. Своим выстрелом, иначе говоря, переводом своим я ему прикупил восемь лет с конфискацией…

Виталий Щигельский

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.