Демократия на пути “Турецкого потока”

Парламентские выборы в Турции завершились формальной победой Партии справедливости и развития (ПСР), лидером которой много лет выступает нынешний президент страны Реджеп Тайип Эрдоган. Он серьезно изменил турецкое законодательство и внешнеполитическое лицо своей страны за те годы, пока руководил правительством. А в 2014 году Эрдоган вознамерился превратить свою страну в президентскую республику, ради чего покинул пост премьера и избрался главой государства.

Победа ПСР на парламентских выборах, по расчетам соратников Эрдогана, должна была стать оглушительной. В этом случае они получили бы конституционное большинство (367 и более мандатов) в 550-местном парламенте и смогли переписать основной закон страны даже без проведения референдума.

Однако для этого должно было быть выполнено два условия: не только сама президентская партия (хоть формально, как того требует турецкое законодательство, сам Эрдоган беспартийный) должна получить что-нибудь около 50% голосов, но еще и нужно было, чтобы в парламент прошли не более трех партий.

Как ожидалось, четвертая по популярности прокурдская Народно-демократическая партия (НДП), впервые баллотировавшаяся не только в одномандатных округах, но и по партийным спискам, должна была набрать много, но все же меньше, чем 10% голосов, необходимых для преодоления проходного барьера. Нельзя исключать, что именно исходя из этих ожиданий, власти допустили регистрацию списка кандидатов от курдской партии. Дело в том, что в случае поражения НДП все так называемые “нераспределенные” мандаты, согласно особенностям турецкого избирательного законодательства, получила бы партия, занявшая первое место, то есть, ПСР.

Однако расчет на поражение НДП оказался неверен. Да и партия Эрдогана не набрала даже 42%. В итоге у ПСР будет 255 кресел, у сторонников светского государства из Национально-республиканской партии — 132, у турецких националистов, последователей первого турецкого президента Ататюрка (Мустафы Кемаля) из Партии национального действия — 82 мандата, а у курдской НДП — 80.

В чем причина неожиданного исхода выборов? Как пишет большинство изданий в самой Турции и за ее пределами, избиратели устали от 13-летнего пребывания у власти Партии справедливости и развития, а главное, от самого Реджепа Эрдогана и его авторитарного стиля правления. Кроме того, многие комментаторы вспоминают беспорядки, охватившие в 2013 году крупнейший город Турции Стамбул, затем столицу Анкару, а потом и почти все крупные города (подробнее об этом читайте здесь).

Другие указывают на недавний скандал вокруг строительства нового президентского дворца, который в бытность Эрдогана председателем правительства строился как резиденция премьер-министра, а затем неожиданно поменял предназначение. Оправдания президента, утверждавшего, что в его старой резиденции из всех углов лезут тараканы, ничего, кроме смеха, тогда не вызвали.

Однако второй (если не первой) по важности причиной поражения ПСР, которая считается умеренно религиозной партией, стала потеря поддержки со стороны турецких исламистов, группирующихся вокруг движения “Хизмет” и экс-президента Абдуллы Гюля, бывшего ближайшего соратника Эрдогана. Раскол этот произошел совсем недавно и окончательно оформился лишь накануне президентских выборов в 2014 году.

Тогда, напомним, при поддержке Гюля, занимавшего пост главы государства, полиция обнародовала данные многомесячного расследования коррупционной деятельности правительства. В свободный доступ попали десятки записей конфиденциальных разговоров соратников Эрдогана и даже членов его семьи. Выяснилось, что сам он хранит дома наличными миллионы долларов на “мелкие расходы”, в том числе коррупционного характера.

Это расследование, похоже, стало ответом на давление со стороны Эрдогана на исламистское движение “Хизмет”, формально занимавшееся в основном образовательной деятельностью и финансировавшееся из США миллиардером-эмигрантом Фетхуллахом Гюленом (подробнее об этом читайте здесь). Влияние этого турецкого олигарха, благодаря его союзу с Гюлем, тогда так возросло, что он явно готов был бороться за власть с Эрдоганом. Тем более, что исламисты обвиняли того в нежелании идти дальше по пути демонтажа светского государства в Турции, жертвами чего ранее стали десятки генералов, журналистов и политических деятелей, арестованных и осужденных по сомнительным обвинениям в подготовке государственного переворота.

Эрдоган, в свою очередь, похоже, именно открытого бунта со стороны своих союзников-исламистов и опасался больше всего. Коррупционный скандал ему удалось подавить. Полицейские, которые вели расследование, были уволены, а кто-то и арестован. Новым министром внутренних дел стал еще один ближайший соратник тогдашнего премьера Эфкан Ала, после чего “бунт на корабле” был подавлен.

В итоге 10 августа 2014 года Реджеп Эрдоган был избран президентом Турции в первом туре, набрав 51,79% голосов. Затем Партия справедливости и развития начала готовиться к парламентским выборам, “очистившись” от радикальных исламистов во главе с Гюлем и получив нового формального лидера, нынешнего премьер-министра Ахмета Давутоглу. И даже смогла получить на них первое место. Но от нее ушел происламистский электорат, который и давал ПСР все эти годы перевес над сторонниками сохранения светского государства в Турции и исламистами-ататюркистами.

Как результат – победа стала пирровой. ПСР теперь должна договариваться с конкурентами о создании правящей коалиции. Причем единственная парламентская сила, которая пока готова пойти на союз с эрдогановцами — это националисты из Партии национального действия. А союз с ними ставит крест на столь желанной для Эрдогана конституционной реформе и превращении Турции в президентскую республику.

Поэтому в Анкаре ходят слухи, что президент не смирится со своим фактическим поражением и попытается организовать новые досрочные парламентские выборы, чтобы заручиться большей поддержкой населения и все же дать ПСР возможность в одиночку сформировать правительство.

Это весьма вероятный, но крайне рискованный ход. Вполне возможно, что турки предпочтут продемонстрировать свое недовольство досрочными выборами и на первом месте по их итогам окажется Национально-республиканская партия, которая сформирует правящую коалицию либо с националистами, либо с прокурдской партией. А ПСР вынуждена будет перейти в оппозицию.

Что все это значит для развития отношений Турции с Россией, которым в последнее время уделяется столь пристальное внимание? Несмотря на намерение Владимира Путина встретиться с Эрдоганом 13 июня в Баку и окончательно договориться о будущем “зависшего” на сегодня проекта газопровода “Турецкий поток”, эти переговоры теряют смысл. Политическая ситуация в Турции трудно прогнозируема. Через несколько месяцев может оказаться, что ее сегодняшний практически неограниченный правитель Реджеп Эрдоган станет всего лишь политиком, зажатым в рамках весьма ограниченных полномочий, вдобавок еще и в оппозиции к правительству, сформированному его политическими оппонентами.

Так что те в России, кто рассчитывал на договоренности и личные хорошие отношения с Эрдоганом, из-за решения турецких избирателей доказать на выборах, что их интересы не стоит игнорировать, всерьез рискуют оказаться у разбитого дипломатического (и трубопроводного) корыта.

Иван Преображенский
Источник