«Чебурашка – это я»

Памяти Эдуарда Успенского

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Из дневника / 16.02.1976 г.

Фото: Dmitry Rozhkov. CC BY-SA 3.0

Спустившись в нижний буфет ЦДЛа, застал за одним столом детскую литературу трёх поколений: Берестова, Успенского и Остёра. Мне щедро предложили свободный стул и пригласили к разговору. Впрочем, говорили Берестов и Успенский – молодым полагалось слушать и мотать на ус. Успенский:

– Слышал, Валентин Дмитриевич, вы квартиру приобрели? Разумно поступили, очень выгодно вкладывать деньги в недвижимость.

– Оказалось, в большом кабинете рукописи теряются гораздо чаще.

– Могу рекомендовать находчивую домработницу.

– К нам ездить далековато.

– Что за вопрос! – купите машину.

– С моим-то зрением?

– Наймите шофёра.

– Это трудно. И жена очень часто болеет.

– Самое время присмотреть дачу или маленький домик в Крыму…

– Мне кажется, вы приняли меня за директора Литфонда, – наконец не сдержался Берестов.

По интонации Успенского непросто было понять, когда он шутит, а когда серьёзен. С таким же наивным видом писатель воевал с чиновными шапокляками – и советскими, и российскими, и международными. Если когда-нибудь издадут учебник по борьбе Успенского за авторские права, это будет занимательная книжка.

В конце 70-х Успенский, Курляндский и Остер (в три руки они написали сценарии трёх мультиков “Баба-Яга против!”) втроём держали опытного юриста. Который круглые сутки листал “Авторское право”, ища бреши в работе ВААПа. И находил.

После того, как Остёр в 1975-м выпустил книжку “Как хорошо дарить подарки”, артисты Р. Плятт и Мих. Козаков записали несколько сказок на пластинки. Согласно расценкам, писатель получал потиражные за сказки – 1 РУБЛЬ с каждой проданной сотни пластинок. Но сказок-то на каждом миньоне было ПЯТЬ. И Успенский разработал стратегию.

Остёру следовало запастись терпением – регулярные мелкие начисления до поры просто не получать. Через месяц невостребованные денежные переводы возвращались в ВААП, который их копил, а через три года списывал себе в прибыль. Когда до потери накоплений оставались считанные дни, Остёр с юристом пришли в контору и ошарашили бухгалтеров вопросом: где бабки? Да вот же они! – возопили чиновники, извлекая вороха квитанций: приличные деньги набежали. Тут Гриша изобразил удивление мизерностью суммы, потребовал умножить её на пять, и юрист подкрепил законность такого желания казённой буквой. Как истинные бюрократы, чиновники в собственные бумажки верили свято – пригрозили бунтарю судебной тяжбой, в уверенности, что советский суд во всём разберётся по справедливости. Верно думали: суд признал законным право истца, то бишь Остёра, получить гонорар в пятикратном размере, а ответчику – оплошавшему ВААПу, впредь рекомендовали внести в свои амбарные книги примечание: независимо от числа произведений на пластинке.

Вечером позвонил Берестов – спросил, чем закончился суд.

– А вы сомневались?

– Надо было и мне подать иск: на моей последней пластинке 101 сказка.

“Говорил же Валентину Дмитричу, что в банде работать проще!” – резюмировал Успенский.

Георгий Елин
FB

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.